– Да пошел ты!
– Борзо ударил мохнатым кулаком по приборной панели. Послышался треск.

Лемониец покосился на приятеля с неодобрением.

– Аккуратно. Если ты поломать машина, мы быстро-быстро падать земля и разбиваться. Это есть нехорошо!

– Конечно, нехорошо, - подтвердил Мокрый, посмеиваясь.
– Быстро-быстро падать - всегда нехорошо. Лучше высоко летать и никогда не падать. Так, козлик? Ребята, у вас водки нет в запасе? Как тут обстоит дело с мини-баром?

– Ты прекратить пить навсегда!
– лемониец ткнул в нетрезвого бандита тонким пальцем.

– Чего-о?!
– опешил Мокрый.
– Бензин соси. На свободе - и не пить. Шиш тебе, баклан рогатый!

Ручка лемонийца мелькнула в воздухе, и тонкие пальцы сжались на горле грубияна. Мокрый захрипел, задергался, вцепился в сухое запястье, но никак не мог оторвать от себя тонкую конечность уроженца планеты Лемони. Лицо бандита стремительно наливалось кровью, глаза полезли из орбит.

– Ты слушать меня всегда, внимательно слушать, пока мы не сделать дело!
– визгливо проговорил Крылатый.
– Старый пьяница. Или я убить тебя прямо сейчас здесь. И делать дело без тебя.

– Отпусти его, - потребовал Вова. Он глядел на лемонийца исподлобья.
– Я без него на дело не пойду. Нечего беспредельничать.

– И я тоже не пойду!
– сказал Нос.

Диана ничего не сказала, но смотрела жалобно. К старому коску она привыкла. Хоть и матерый бандит, но все же куда человечнее страшного стрекозла.

Лемониец смерил их удивленным взглядом.

– Вы есть глупцы! Заступаться за старый пьяница, который нас попалить. Пойти против свой командир!

Но шею выпустил. Мокрый вдохнул воздух, широко распахнув рот, а затем принялся чихать и кашлять, проклиная от всей души планету Лемони и ее рогатых обитателей. Урок явно ничему не научил его. Впрочем, будучи пьяным в стельку, он вряд ли мог адекватно оценивать ситуацию.

Крылатый некоторое время слушал оскорбления, потом выкинул вперед растопыренные пальцы и нанес сильный удар Мокрому в грудь. Тот охнул, обмяк и повалился на пол.

– Лучше отдыхать, чем болтать глупость!
– с презрением проворчал лемониец и припал к стеклу, с ненавистью вглядываясь в преследующий их милицейский катер: - Менты настырный. Не отставать!

Вова кинулся к Мокрому, схватил его за руку, нащупал пульс - сердце старого бандита билось ровно.

– Не волноваться за него!
– бросил лемониец.
– Он полежать так три-четыре часа и оклематься. Специальный боевой прием, для тех, кто много говорить не по дело.

Вова тоже хотел сказать пару слов «не по дело», но только губу закусил - он еще не забыл, как козел одним движением отправил его в полет. С виду лемониец тонкокостный и слабый - такого даже ребенок обидит, а на деле - настоящая боевая машина. И все же отомстить за Мокрого следовало. Он ведь ему почти отец…

Вова сел на место и погрузился в раздумья, стараясь придумать, как нейтрализовать Борзо, а потом наказать козла, как принято у косков. Расписарить за бугра. Мысли путались - мешали завывания милицейской сирены. А вскоре всем, кто пребывал в сознании на борту спасающегося бегством катера, стало не до междоусобных разборок.

Снизу один за другим стали появляться патрульные катера. Они выныривали, словно поплавки над поверхностью воды, из густой облачности и садились на хвост нарушителям закона. Несколько милицейских машин попытались перехватить беглецов, зайдя справа и слева, но Борзо закладывал крутые виражи, и катера синей и канареечной расцветки оказывались в хвосте - ни маневренностью, ни скоростью ни один из них не мог потягаться с машиной Крылатого.

Нос безостановочно вертел головой, стараясь увидеть всю картину полностью. Уши хлопали его по щекам, но таргариец не обращал на это обстоятельство никакого внимания. Куда больше его занимали многоствольные лучеметы, установленные на двух патрульных катерах. Тут, конечно, цивилизованная Земля, а не какое-нибудь Мамбасу, и просто так стрелять по ним никто не станет.

Но угрозы из радиоприемника доносились недвусмысленные - их собирались сбить, если они вторгнутся в воздушное пространство Санкт-Петербурга.

– Давайте сядем, - взмолился Нос, - и на астероидах жить можно. Я еще молодой. Не хочу помирать.

– Лемонийцы не сдаваться! Никогда не сдаваться!
– с гордостью ответил Крылатый.
– Отставить паника, ушастый, или я выбрасывать тебя за борт, как ненужный балласт.

Таргариец всхлипнул и замолчал.

– Сейчас мы их обманем!
– сообщил Борзо и резко повернул штурвал, разворачивая катер. Теперь они летели не прямиком к Петербургу, а наискось, к заливу. Еще один рывок штурвала - и катер, клюнув носом, пошел отвесно вниз.

Диана сжалась в ужасе. Она готова была стерпеть все, что угодно, но высоты боялась с детства. Стремительно приближающаяся береговая линия с крохотными постройками и лентой дороги испугала ее до такой степени, что она даже кричать не могла - только открывала рот, задыхаясь от ужаса. Ей представилось, что эта картинка - последнее, что она видит в жизни, захотелось плакать от жалости к себе. Но в последний момент катер вильнул в сторону и нырнул в воды Финского залива. Борзо повел универсальную машину под водой, над самым дном, осторожно огибая каменные сваи и куски металлоконструкций, которых здесь оказалось в избытке.