Шрифт:
– Весёленькое дельце!
–Угу! —отозвался его собеседник словно сова из темноты – добро пожаловать в рабство!
– Какое сомали, какое к черту рабство, —простонал Форс проводя по лицу своей широченной ладонью и истерично смеясь так словно ему стыдно даже предположить, что все что он слышит является правдой – двадцать первый век…
–Да, да, двадцать первый век, широкополосный интернет, "глобал виладж" и все такое, только наступил он не везде, здесь до сих пор живут здравствуют людоеды и самые дикие обычаи древности почитаются за норму… Тебя как зовут-то?
– Джейкоб.
– А я Александр
– Степан – представилось лицо протягивая из темноты красную словно рачья клешня, худую с длинными пальцами руку.
–Джейкоб —еще раз представился Форс приветствуя Степана вялым рукопожатием. – Вас здесь только двое?
– Нет там еще трое спят – ответил Александр оглядываясь куда-то назад —филиппинцы. Как я понял они раньше работали поварами на каком-то судне. Как они сюда попали я, так и не понял, они очень паршиво говорят по-английски. Один из них серьёзно болен. Уже неделю не встает и практически ничего не ест. Если так дальше пойдет, то он долго не протянет.
– И что нет никакой возможности хоть как-то ему помочь?
Форс приподнялся на локтях и оперевшись на стену уже твердо занял полу-сидячую позу. Откуда-то справа донесся еле слышный жалобный стон.
– Чем ты ему поможешь? Голыми руками много не сделаешь. Здесь нет даже каких-то элементарных средств гигиены, о медикаментах то я молчу. Так что все мы тут ходим под богом. —грустно вздохнул Александр.
– А давно вы здесь?
– Мы то со Стёпой больше года, а "филипино" эти, наверное, с пару месяцев. В ближайшее время бандиты скорее всего заставят тебя связаться с твоими родственниками чтобы потребовать у них выкуп,
– За вас тоже требовали выкуп?
– Пытались, но я уперся рогом, сказал, что у нас нет родственников поэтому можете делать с нами всё что хотите, а денег с нас как с козла молока.
– И что поверили? —сухо усмехнулся Форс переводя взгляд с Александра на Степана.
– Конечно нет, Ахмед лично вызывал нас несколько раз, требовал связаться с родственниками, нас избивали, часами оставляли связанными на жаре под палящим солнцем, но мы были уперты. В итоге нас оставили в покое.
– До тех пор, пока ты не попытался бежать – раздраженно добавил Степан
– Пытался и попытаюсь еще раз – злобно огрызнулся Александр – Если бы ты мне тогда помог… если бы ты побежал вместе со мной все бы получилось, а ты оказался слабак, сопля…
Форс лежал и оживленно не без интереса наблюдал за перепалкой двух товарищей.
– Я здравого смысла придерживаюсь, куда бежать то? До первого кордона? Или пулю головой поймать? – обижено засопел Степан в ответ, раздувая ноздри— Лучше гнить на нарах чем в сырой земле. Ты один побежал, а отделали всех, хорошо, что никого не пристрелили в назидание, с них станется.
– И черт с ним – пристрелят… пусть лучше пристрелят чем…
Откуда-то из угла вновь послышался жалобный, но на этот раз более громкий и протяжный стон.
– Русского духа в тебе нет! – с досадой подытожил Александр смысл своей неоконченной фразы и махнул рукой в темноту:
– Иди глянь чего он там
Степан все еще недовольно супясь и ворочая ноздрями медленно поднялся со своего места и боком нырнул в темноту.
– Горячий он – взметнулся из темноты выкрик Степана – губами шевелит. Бредит наверно. Шепчет чего-то по-своему, непонятное.
Форс повернул голову на окрик. Глаза его в этот момент уже совсем обвыклись с темнотой, и он уже мог отчетливо видеть силуэт Степана, сутуло сгорбившийся над неясными очертаниями того что по предположению было филиппинцем. Форс снова прилёг.
Он попытался представить, что чувствует этот несчастный скрюченный на земле человек, но его сознание слабостью во всем теле тут же ему напомнило о его собственном, не лучшем, состоянии.
"Самому бы не сдохнуть в этом богом забытом адском пепелище" —подумал он, медленно закрывая тяжелые, словно свинцовые, веки и постепенно проваливаясь в сон.
Глава 10
Ахмед как раз закончил обеденную молитву, когда к нему в комнату зашел один из его подручных – Сабир.
Расстроенный некоторыми событиями последних дней Ахмед пребывал в скверном расположении духа
– Почему ты входишь без стука? – спросил он с явным раздражением по-сомалийски обращаясь к Сабиру. На что последний ничего не ответил, а молча подойдя к Ахмеду бросил перед ним, на молельный коврик большую дорожную сумку из коричневой кожи с широкими ремнями концы которых были увенчаны массивными металлическими пряжками.