Шрифт:
А теперь да пребудет благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми нами. Аминь.
(Священное Писание, псалом XCI)
Гонимый суровыми ветрами, я терял сознание от страха,Сквозь бурю мягкие и ясные,Такие нежные тихие звуки касаются моего слуха:«Это Я, не бойся».Это Я, кто отмыл твою душу добела;Это Я, кто заставил твои слепые глаза прозреть,Это Я, твой Господь, твоя жизнь, твой свет,Это Я, не бойся.Эти бушующие ветры, это бурлящее мореПотратили свою смертоносную силу на Меня,Они не принесут ни капли вреда тебе,Это Я, не бойся.Эта горькая чаша, я испил ее первым,Для тебя глоток из нее не несет проклятья,Руку, которую протягивает ее тебе, пронзили.«Это Я, не бойся».Когда ступит твоя нога на другую сторону,Отдохни, тысяча радушных возгласов встретит тебя;Один знакомый голос поприветствует твое сердце:«Это Я, не бойся».Мои глаза смотрят на твою постель,Мои руки под твоей головой,Мое благословение разлито вокруг тебя,«Это Я, не бойся».Еще раз мысленно жму руку. Вчера вечером я побывал в Тернем-Грин, я должен был провести там службу за мистера Джонса, который приболел. Я шел туда пешком вместе с его старшим сыном, ему 17 лет, но он уже так же высок, как я, и у него растет борода. Когда-нибудь он посвятит себя семейному делу – его отец владеет большим заводом, у юноши честное, доброе, восприимчивое сердце и огромная потребность в религии, его надежды и мечты направлены на то, чтобы правильно поступать с работниками в будущем, я порекомендовал ему «Феликса Холта» Элиот. В парке было красиво: старые вязы освещал лунный свет и трава была покрыта росой. Мне было очень приятно проповедовать в той церквушке, она деревянная. Пока, Тео, пока, мой мальчик, я надеюсь, что я написал все так, чтобы ты смог это прочесть. Держись и поскорей поправляйся.
099 (82). Тео Ван Гогу. Айлворт, суббота, 25 ноября 1876
Айлворт, 25 ноября 1876
Дорогой Тео,
благодарю за твое последнее письмо, которое я получил одновременно с тем, что было послано из Эттена. Значит, ты снова в строю: все, что может рука твоя делать, по силам делай, и твоя работа и молитвы не останутся без благословения. Как бы я хотел по первому снегу отправиться вместе с вами в Хейке и в Спрюндель. Но перед тем как продолжить [свое письмо], я перепишу несколько строф, которые наверняка тебе понравятся:
Жизненный путь [24]
24
Стихотворение Джордж Элиот «Жизненный путь» и куплеты популярной песни «Три стульчика» приводятся в письме по-английски. – Примеч. перев.
Три стульчика
В своем письме папа среди прочего написал: «Днем мне нужно было отправиться в Хувен, мама заказала экипаж, но он не смог выехать, так как лошадей еще не перековали на зиму. Поэтому я решил пойти пешком, но милый дядя Ян не хотел отпускать меня одного и поэтому решил меня проводить. Предстоял сложный путь, но дядя Ян сказал, что не так страшен черт, как его малюют. Мы целые и невредимые добрались туда и вернулись обратно, хотя разыгрался шторм и все покрылось инеем, так что дороги стали очень скользкими, и вечером было очень приятно сидеть в уютной теплой комнате, отдыхая после работы, и как же хорошо, что Тео тоже был с нами».
Давай еще раз посетим какую-нибудь церковь? Нас огорчают, а мы всегда радуемся вечной радостью в сердце, ибо мы есть нищие в Царстве Небесном, потому что во Христе мы нашли друга на всю жизнь, ближе брата, который привел нас к концу нашего путешествия, будто к двери отчего дома. Будь милостив к нам, Отче, – что Господь делает, то и хорошо.
В прошлое воскресенье вечером я побывал в Петершаме, деревне на берегу Темзы: утром я был в воскресной школе в Тернем-Грин, откуда после заката отправился в Ричмонд, а затем – в Петершам. Вскоре стемнело, и я плохо знал, куда идти, это была на удивление грязная дорога поверх дамбы или возвышенности на склоне, поросшем суковатыми вязами и кустами. В конце концов я увидел у подножия холма свет в домике и начал пробираться туда, и там мне подсказали дорогу. Мой мальчик, это была красивая деревянная церковь, озарявшая приветливым светом конец долгого пути, я читал там Деяния апостолов V: 14–16, XII: 5–17 (Петр в темнице) и XX: 7–37 (проповедь апостола Павла в Македонии), а потом рассказал еще раз историю про Иоанна и Феогена. В церкви играла фисгармония, за которой сидела молодая девушка из пансиона, воспитанники которого присутствовали на проповеди.
Утром, по дороге в Тернем-Грин, было так красиво: каштаны и ясное голубое небо, утреннее солнце, отражавшееся в водах Темзы, ослепительно-зеленая трава, и повсюду – колокольный звон из церквей. Накануне я совершил долгое путешествие в Лондон: я вышел из дому в 4 часа утра и в половине седьмого был в Гайд-парке, траву там покрывал туман, с деревьев опадали листья, вдалеке отбрасывали свет фонари, которые еще не выключили, и виднелись башни Вестминстерского аббатства и Вестминстерский дворец, а красное солнце всходило в утреннем тумане; оттуда я проследовал в Уайтчепел – тот самый бедный район Лондона, – а затем на Чансери-лейн и в Вестминстер, потом в Клапем, чтобы еще раз навестить миссис Лойер, у которой накануне был день рождения. Это действительно вдова с сердцем, в котором псалмы Давида и пророчества Исаии не умерли, но спят. Ее имя записано в Книге жизни. Еще я побывал дома у мистера Обаха, чтобы вновь увидеться с его женой и детьми. Затем я отбыл в Льюишем, где в половине четвертого я навестил семейство Гледуэл. Ровно три месяца прошло с моего визита к ним в ту субботу, когда хоронили их дочь, я пробыл у них часа три, и мысли, которые нас всех посетили, были слишком разнообразными, чтобы их передать. Оттуда я также написал Гарри в Париж. Надеюсь, ты его еще встретишь.