Я повторил с ним то, что сделал позавчера, и сегодня в его глазах было столько страха, что, похоже, его блок начал формироваться. И когда я закончил, то пригласил в кабинет его лекаря, который уже ждал за дверью. Он ничего не слышал, поскольку в кабинете, как и в прошлый раз, я установил полог тишины. Просто перед тем, как сюда подняться я сообщил ему, что вскоре его хозяин будет точно в таком же состоянии как был позавчера и лекарю нужно быть готовым ему помочь.

Лекарь быстро вошёл и бросился к своему господину. Времени на его восстановление ушло немного, но я ещё не закончил, поэтому снова попросил лекаря выйти и подождать снаружи.

— Позавчера я тебе сказал, что за любой ответ, кроме положительного, ты испытаешь то же самое. Ты это усвоил, но решил что сможешь одолеть меня и в этом состоит твоя главная ошибка. Ты забыл о том, что я сделаю с теми, кто нападёт на мою семью или моих близких. Ты отдал приказ убить мою женщину, и теперь ты за это ответишь, — после этих слов Гриневич попытался сбежать, но я его парализовал силой души и в этот раз я его пытал гораздо дольше. А затем я проделал то же самое со всеми, кто на нас напал. Только делал я это уже в зале, поскольку в кабинет все просто физически не могли поместиться.

— За ответом я приду завтра. Условия те же, сообщил я пану Гриневичу и покинул его поместье.

Снова мы мотались по изнанкам, чтобы я мог переместиться в ту, которая мне в дальнейшем может понадобиться. Делали мы это не зря. Как я и предполагал, в этот раз, Гриневич с десятью убийцами и двумя слугами решил сбежать. Этот идиот решил, что сможет от меня скрыться. Разумеется, это было предсказуемо. Я сел в тот же самый дирижабль, что и он, и при этом он меня не заметил. Слишком был напуган и сразу заперся у себя в каюте, приказав своим убийцам не высовываться, чтобы не привлекать внимание Ниосы, если вдруг мы станем шерстить дирижабли на предмет присутствия кого-либо в другом измерении. Глупо и нелогично, но у страха глаза велики. Видать сильно я его напугал.

Хотя если бы он дал задание прошерстить весь дирижабль через другое измерение, я бы просто вырубил их и спрятал тела, чтобы заставить Гриневича гадать, что же с ними произошло.

Сегодня я должен был подойти к нему в кабинет к двенадцати дня, но я подошёл не в кабинет, а в покои. Когда все его убийцы разом потеряли сознание, Этот придурок рухнул на пол и забился под кровать.

Мы вошли в каюту, закрыли дверь и я сформировал полог тишины, после чего провел с Гриневичем очередную процедуру приручения. В этот раз лекарь находился в его каюте, и я решил, что не стоит ему это видеть, поэтому закрыл его непроницаемым куполом, и снял, когда тот вылечил своего господина.

— Завтра в двенадцать дня я приду за ответом. И если он не будет положительным или ты не будешь находиться в своём кабинете, мы повторим, — пообещал я и вышел.

Однако и в этот раз, он меня не послушал, и в результате я остановил его машину, после чего провел очередную процедуру. Только в этот раз он уже плакал.

И только через две недели ежедневных попыток избавиться от меня или скрыться, он дал мне свое согласие служить мне. И сделал он это, как я того и требовал, находясь в своем кабинете. Я вырубил его и залез в его сознание. Так и есть ментальный блок он поставил себе сам, и теперь ни он, ни кто-либо из менталистов этого мира не сможет снять этот блок. Что ж я добился того чего хотел, а теперь пора возвращаться домой. Причём официально на дирижабле.

— Завтра в три ты должен быть в моём замке под Тюменью с полным отчетом о том, как обстоят дела, и предоставить мне полный расклад по всем заказам.

— Как прикажете господин, ответил Гриневич и я спокойно покинул его имение. Не зря съездил. Помимо верного слуги, на которого завязано несколько сотен убийц перемещающихся по параллельному измерению, я вдобавок ко всему открыл огромное количество изнанок в Польше.

Домой мы улетели на вечернем дирижабле и уже к утру были в моём замке.

— Как хорошо, что ты приехал, а то папа мне не отдает Макса. Сам везде с ним таскается, — пожаловалась Алина, когда подбежала ко мне первой.

— А где Мариэль? — спросил я, вспомнив про то, что ей пришла пора рожать.

— У неё схватки начались. Если бы ты не позвонил с аэропорта, я бы сама тебе позвонила.

Тут к нам подошёл тесть с Максимилианом на руках.

— Рановато ты вернулся зятёк. Я только во вкус вошёл, — расстроенным голосом сообщил мне тесть, а затем взглянул на меня жалобными глазами, когда я забрал у него своего сына.

— Не переживайте, Артур Фёдорович, мы обязательно как-нибудь заедем к вам на выходных.

— С ночёвкой?

— С ночёвкой, — пообещал я.

Роды у Мариэль длились долго, и я в это время не мог заниматься ничем и никем кроме сына. Даже отчеты о старте и делах корпорации не лезли в голову. Поэтому прочитав пару листов, я просто отложил их в ящик и стал нарезать круги по кабинету.

Что самое хреновое, мне даже спросить не у кого было, как там Мариэль и моя дочь. Поскольку и Алина и эльфийский лекарь сейчас находились вместе с Мариэль, а я туда заходить не решался. И только к вечеру крики Мариэль стихли, и по замку разнесся детский плач. Я, боясь даже подумать о плохом, взялся за ручку и распахнул дверь. Улыбающаяся Мариэль держала на руках нашу дочь, и меня тут же отпустило.