Существо заметило Воронцова, и кокон распался, выпуская его наружу.

– Наконец-то ты, босс! Давно не виделись. Прятался что ли от меня?

– Привет! – нейтральным тоном ответил он. – Решил заняться спортом?

– Случайно. В основном тебя ищу. И еще одну невидимку.

– Ты Игорь?

– Он самый. Странно, что ты здесь главный, но не понимаешь, кто перед тобой.

– А меня зачем ищешь?

– На нашей последней встрече я так и не понял, что происходит. А сейчас еще больше не понимаю. Теперь еще чертов бурильщик мне письма пишет. Но этой хитрой лисе я теперь не верю. Расскажи, во что я вляпался? Это тюрьма будущего?

Воронцов даже закашлялся от такого вопроса. Тюрем как таковых в настоящем не существовало. Хотя пока шло расследование могли посадить и под силовой колпак.

– Почему думаешь, что в тюрьме?

– Предполагаю. Душу перегрузили в новую оболочку. В клон, какой-нибудь. У нас уже пытаются это сделать. У вас, наверное, научились.

– Где бы тебя так долго хранили до перезагрузки?

– Подозреваю, разбитое тело просто законсервировали. А сейчас, когда совсем научились перезагружать, отправили нас отбывать наказание. Сунули всех троих в уродливую оболочку и выбросили в клетке в космос.

– Троих?

– Я, Рынски, который пытается пропарить мне мозги своими посланиями, и Женька. Эта сучка ничего не пишет, ничем себя не выдает. Но я ее чую рядом. Да и ты сам называл ее имя. Так и скажи, тюремщик, какую отсидку нам прописали? Есть ли в этой тюряге другие зэки?

– А ты как думаешь, учитывая преступление?

– За участие в групповом самоубийстве раньше была только промывка эмоций и наблюдение. А я и вовсе случайно на крыше оказался, свою девку искал. И упал случайно. Невинно осудили.

В напряженном развороте тела и во взгляде исподлобья угадывалось настороженное наблюдение. Он хотел понять, что Воронцов знает и что думает. Вспомнилось странное обвинение Жени.

– Разве не вы с Марком организовали этот кошмар смерти?

Гомункул зловеще сморгнул и оскалился. Лепнина лица выглядела страшно. Захотелось оказаться как можно дальше.

– Какая чушь. Мы что? Согнали тысячи людей на небоскребы угрозами и шантажом? Такое могла брякнуть только Женька. Надеюсь, ты на эту дуру не повелся?

– Тебе какая разница, на что я ведусь?

Тот дернулся, явно пытаясь сдержать гнев. Оперся спиной о распечатанный зверококон.

– Будь осторожен, босс. Сегодня ты ее трахаешь, завтра ей доверяешь. А потом она тебя кидает и отправляет на верную смерть. Думаешь, почему она не появляется, не пишет собственных длинных писем?

– Почему?

– Забилась в нору от страха. Потому как предала меня.

Это походило на правду.

– А Марк?

– Что Марк? Он играет в собственную игру, недоделанный псих. Бомба с взведенным механизмом. Не верит в мою версию о наказании. Хочет управлять всем телом и добраться до корабля. Любит командовать сразу всеми на этом свете, поэтому лжет и выкручивается. И до тебя доберется.

– Зачем добираться? Я уже здесь.

– Но так и не ответил на вопрос. Эта тюрьма?

– Нет. Это корабль, который летит на Землю. И вы вместе с ним.

– Окей. Предположим я тебе верю. Тогда вытащи меня из этого тела. Или чокнутого бурильщика. Раздели, не издевайся.

– Я не знаю, как. Да и зачем мне это.

Игорь прищурился. В разноцветных глазах блеснуло злостью.

– Я понял. Тебе так удобнее нас контролировать. Не разбежимся, как тараканы, в разные стороны.

– И это тоже, – улыбнулся Воронцов.

Правильнее бы попытаться найти общий язык с этим злым и, возможно, опасным мужиком. Но переступить через собственное неприятие сложно, ему никогда не импонировала животная самцовость, готовность бить, а не искать компромиссы.

– Хм, значит, чертов бурильщик прав...

– В чем?

Игорь сунул ладони в карманы и завел глаза к потолку. Кадык кривил шею, между ключиц темнела впадина. Раздумывает, говорить, или нет…

– Думает, что смог бы и сам управиться с кораблем, – и Игорь уставился едким сверлящим взглядом.

– Да неужели, – усмехнулся Воронцов.

В какую игру его пытаются втянуть?

– Надеется, скотина. При одном условии.

– Каком?

– Верить ему нельзя. Но и тебе тоже…

– Так при каком?

Выражение отталкивающего лица изменилось, стало мягким, фальшиво искреннем. Заговорщицким. Хочет поделиться?

Игорь шагнул навстречу, а в груди Воронцова заворочалась тревога.

– Если только …

Стоит рядом, грудь вздымается и опускается. Хочет шептать в огромном пустом корабле? Воронцов инстинктивно подобрался. Но любопытство влекло к сближению…