Смотрит невозмутимо на дорогу и только пальцы поигрывают на руле. Ох ты, знак подавляемого недовольства. Будто не к суицидникам она интерес потеряла, а к нему лично.

– Не сообразила сразу, что за Дерновы здесь живут. И да – мне жутко интересны эти технологии. Если люди не стоят наших усилий, возможно, вещи – стоят.

– Вот видишь, мы думаем почти одинаково. Может, встретиться с самим Георгием Валентиновичем? В целях профилактики правонарушений побеседовать о его жене. А заодно и о его открытиях, которые толкают дамочку на преступление.

– Зачем? Ты же запугал ее до икоты. Она теперь и думать себе запретит, лишь бы мужа не расстроить.

– Хочу тебе помочь. Задашь великому ученому пару вопросов и, возможно, сделаешь мне живое кресло.

– У тебя будет кресло, а Эллочка, действительно, полезет в петлю, после того как Дернов устроит ей разбор полетов.

– Да плевал я на эту безмозглую идиотку.

– Ты чертов циник.

– Ты давно это знаешь, моя девочка. Я ношу воду в сите только в рамках служебных обязанностей.

В какой-то степени она сама стала разделять его взгляды. Люди, как волны прибоя, приходят с приливом, уходят с отливом и ничего не оставляют, кроме шума в голове. А программирование… как четки в руках. Раньше это казалось самым не интересным из квартета направлений их специальности: психология, юриспруденция, логистика, искусственный интеллект. Теперь же захотелось сменить специализацию. Или, наоборот, вернуться к привязанности школьной жизни – к математике.

Отец твердил, что ее не узнает. Мать плакала, просила окончить вуз, а потом уже разбираться в себе. Но она все равно взяла академический почти на выходе из альма-матер. Родители гневались, но винили не нее, а невесть откуда взявшегося взрослого любовника. И Женя перестала с ними общаться. Ушла с головой в собственный уютный мирок: секс, возбуждающее подчинение, тишина часто пустой квартиры и игры в искусственный интеллект.

– Я задам простой вопрос, девочка моя. Хочешь, я устрою тебя в лабораторию Дернова?

– Шантаж?

Он небрежно пожал плечами:

– Глупости, это будет взаимовыгодное соглашение. Герочке даже двойная выгода привалит. И жена не попадет в поле внимания служб, и у него в подчинении окажется талантливый и увлеченный сотрудник.

– Ага, увлеченный профан. А тебе какая выгода?

– Ну-у может, ты воодушевишься примером Эллочки, только без суицида, и подаришь мне какую-нибудь кофе-машину с собственной оцифрованной душой.

– Как же разбежался. Наша несчастная кофе-машина и сейчас страдает от твоего утреннего раздражения на весь мир. А так начнет осознавать, насколько ее существование беспросветно.

– Понял, с кофе-машиной не выйдет. Тогда, может, согласишься оживить какой-нибудь мужской золотой аксессуар, золотце ты моё?

Женя с силой толкнула его вбок локтем, и Игорь довольно заржал.

– Ладно, ладно, настаивать не буду. Мне тебя и без оцифровки хватает. Сейчас только заедем по еще одному адресу под моим наблюдением.

– Вторую экзальтированную дамочку мне за сегодня не пережить.

– Это мужик. К тому же рецидивист.

– Ого-го, жуть какая. Никогда лично не встречалась с рецидивистом. А вдруг он меня убедит откуда-нибудь прыгнуть, или что-нибудь порезать. Хоть какой он, опиши.

– Наглый. И самовлюбленный. Строит из себя душку-парня и пытается всех объехать на кривой козе. В общем, проверю работу следящих устройств, посмотрю на месте, чем занят. А то два раза подряд пропустил встречу с психологом и меня игнорирует.

– А показания имплантата?

– Стабильные. Но нельзя верить ни на грош, к тому же очередной технический гений.

– Но кому-то ты можешь верить?

– Нет, никому.

– А мне?

– Тебе я доверяю, потому что постоянно проверяю.

– Это клиника, Игорь.

– Это здоровый скепсис, Женечка.

Интересно, что рецидивист тоже жил в Замоскворечье. Окраинная часть, несколько авангардистских кондоминиумов со скоростными подъемниками по фасаду.

Игорь приблизился к двери на каком-то серединном этаже и назвал свое имя в регистратор. Пока самоубийца-неудачник не снят с учета, контроль может входить без предупреждения, если, конечно, вшитый имплантат не регистрирует отправление личных надобностей. Секс с соседкой или омовение в душе, и на голос или лицо контролера система двери не откроет.

Минимальное личное пространство предоставляли даже преступникам со стажем. Поэтому так трудно было предотвращать рецидив со вскрытием вен в теплой ванной. Расслабленный организм не передавал адекватных сигналов. Пока не становилось слишком поздно.

– Ох ты! Дорогие гости пожаловали. Закадычный враг лейтенант и прекрасная незнакомка.

Человек двигался навстречу по широкой темной прихожей. Весь гибкий, чуть дерганный. Руки – сучковатые плети и пританцовывающий шаг. Лицо, изломанное острыми углами скул, подбородка и бровей, с едкой насмешкой на губах. Высокий лоб подчеркивали боковые залысины и зачесанные назад волосы.