Впрочем, Мубараха интересовали не эти причалы. По крайней мере, не сейчас. Сейчас он прошел мимо них, направляя катер в сторону непонятного нагромождения бетонных плит, видневшихся в западной части гавани.

Во время Великой Отечественной войны здесь располагалась база подводных лодок – неприметный бункер, предназначенный для того, чтобы подводные охотники могли укрыться, пополнить запасы провизии, набрать боекомплект, провести текущий ремонт и снова отправиться в открытое море. Чтобы с самолетов противника базу не было видно, она укрывалась скалой.

Когда гитлеровцы находились совсем близко, базу взорвали, чтобы она не досталась противнику. Но сделали это впопыхах, и фрицы со свойственной им рачительностью почти успели завершить восстановление базы – оставалось только вернуть на место маскировку. Но тут Красная армия погнала завоевателей поганой метлой, и стало как-то не до косметики. Буквально три месяца база использовалась фашистами по назначению, а потом ее разбомбили, попутно угробив подлодку некоего капитана Рольфа, латавшую там дыры, полученные в бою с советским эсминцем. После войны базу решили не использовать – вывезли на металлолом останки лодки покойного Рольфа, а в развалинах грохнули еще пару сотен килограммов тола и оставили дымящиеся руины превращаться в деталь дикого пейзажа Черноморского побережья.

Контрабандисты превратили это место в одно из самых надежных укрытий: несмотря на старания вначале советской авиации, а потом доблестных подрывников, внутренние сооружения пострадали не сильно, что и неудивительно – как и любое фортификационное сооружение, база строилась на века.

Хитроумные работники ночного моря смекнули, что лучшего гнездышка придумать трудно. Надо только найти толкового строителя, который сможет так замаскировать ворота, чтобы никто и не подумал, что можно попасть внутрь бывшей базы. Строитель, разумеется, нашелся – инженер, специализирующийся на строительстве сухих доков. Зарабатывал он весьма недурно, но деньги – это такая пакостная вещь, которой никогда не бывает достаточно. И он соблазнился на немалые деньги, которые для него собрал уголовный общак Новороссийска. Как оказалось впоследствии, соблазнился абсолютно напрасно. Криминальные авторитеты дружно решили, что лишний человек, знающий о схроне, им не нужен. И наверное, инженер теперь гордился собой, пребывая в верхней тундре: его постигла участь мастера, создавшего для правителя такой шедевр, что тот решил подстраховаться и сделать так, чтобы мастер больше нигде и никогда не повторил подобного. Ну и попутно не проболтался… В общем, инженер, осматривающий очередную свою стройку, как-то очень «удачно» упал в котлован, наткнувшись на арматуру. И какое совпадение – именно тогда здоровенная бетономешалка вывалила сверху на него несколько тонн свежего раствора, так что родственникам несчастного даже не пришлось беспокоиться относительно участка на кладбище и гроба для безвременно почившего.

На первый взгляд казалось поразительным, что за добрые тридцать лет, которые бывшая подводная база служила контрабандистам, ее так и не обнаружили. Хотя бывали в этой гавани и облавы, и прочесывание местности. Но люди, знающие толк в маскировке, говорят, что не только местность и хитрость могут делать чужие глаза слепыми. Прекрасным дополнением к любой маскировке в мирное время будут новенькие хрустящие банкноты, оказавшиеся в нужное время в нужном кармане.

«Дельфин» приблизился к руинам и коротко взвыл сигнальным гудком. Прошло несколько секунд, а потом кусок скалы почти беззвучно отошел в сторону, так что получились большие ворота, в которые яхта и проскользнула. Скала вернулась на место, унялись волны, поднятые ее передвижением и моторами яхты, и в бухте снова воцарилось спокойствие.

Пещера, в которой оказался «Дельфин», имела метров семьдесят в длину, двадцать или чуть больше в ширину и метров пятнадцать в высоту. В самый раз, чтобы легко спрятать одно судно приличного размера.

Яхта подошла к причалу, построенному из бетона и стали. Отдали швартовы, двигатели тихонько чихнули и остановились.

– С прибытием, джентльмены! – сказал Салим в микрофон внутренней связи.

На причале стояли трое мужчин – всем далеко за сорок. Двое выглядели как морские волки на закате своей карьеры. Третий выделялся своим дорогим костюмом, очкастой толстой физиономией и выражением брезгливого недовольства, которое эта физиономия на себе носила. Из-за такого сомнительного удовольствия, как прибытие в Новороссийск мутного типа из Греции, он вынужден был слишком рано просыпаться, врать жене про срочную поездку и вообще портить свои драгоценные нервы, которых и так оставалось уже немного – руководящая работа, стрессы, надо понимать!

Янис Винтра вышел на палубу, нашел взглядом типа в костюме и широко улыбнулся. Тот вынужден был натянуть на лицо такой же радушный оскал. Нельзя быть кислым, когда общаешься с человеком, который платит тебе большие деньги.

– Доброе утро! – сказал Винтра на русском языке с едва уловимым акцентом.

– И вам того же, – человек в костюме угодливо протянул руку. Двое его спутников ограничились вежливыми кивками. И это понравилось греку значительно больше – он не любил пожимать чужие ладони. Порой они бывали просто отвратительными на ощупь – потными, сальными, вялыми. Настоящими руками подлецов.

Можно ли представить себе, что буквально в центре Москвы есть такое место, которое не является территорией правительственного учреждения, промышленного предприятия или, наконец, элитного жилого кооператива, но куда весьма затруднительно попасть простому смертному. Более того, если простой смертный решит-таки попасть в это место, то окажется, что туда нет хода. Ни открытого, ни закрытого, ни охраняемого. Верится с трудом, но такое место все-таки есть. Это небольшой островок в изгибе Москвы-реки, густо засаженный деревьями. На нем видны несколько одно- и двухэтажных домов. Но вот удивительная штука – на остров не ведет ни один мост!

В общем, москвичи удивительно ненаблюдательный народ! Исчезающе малое количество людей знает об этом острове, и еще меньшее – о том, что, собственно, на нем расположено.

И тут, представьте себе, наблюдается новая закавыка. Несмотря на то что остров с его изолированностью от основной части Москвы идеально подошел бы для какого-нибудь секретного научно-исследовательского института, на самом деле там раскинулся небольшой поселок, принадлежавший некогда кооперативу «Водник». Чем думала администрация кооператива, выдавая своим работникам жилье на отрезанном от жизни острове, – непонятно. Но до сих пор там проживали несколько семей, пользующихся моторными лодками, чтобы добираться на Большую землю.