— Убирайся! — заклекотала Алекто, теряя всякое желание говорить по-людски. — Ксшшпш!

Борн провёл ладонью перед её лицом, и символы стихий, оплетающие стонущую Алиссу и остатки трона древнего правителя Йоры, засветились уже не багровым, но алым.

Алисса приподнялась на локте — она узнала демона. Тот предостерегающе поднял ладонь: лежи!

Фурия от злости уже до половины обратилась в крылатую исчерна-синюю тварь, только лицо её оставалось женским.

— Это моё! — шипела она. — Мой ключ!

Борн с усмешкой разглядывал вязь пылающих символов, читая их, а потом рассмеялся:

— Дура ты, Алекто, — сказал он негромко. — Дурой была и дурой осталась. — В этом мире нужно учитывать пять стихий: воду и огонь, землю и ветер. А ещё… Флюид, что объединяет по свойствам и души людей, и средоточие огня сущих!

Он взмахнул рукой, дописывая пятый символ. И тут же каменный кусок трона вздрогнул и начал расти, превращаясь в огромное маслянисто-чёрное кресло.

С потолка посыпалась пыль. Дрогнули, разрастаясь, стены «зернового склада» — дворец правителя возвращал себе утраченный облик.

Заклинания, испорченные Борном, стали болезненно-прозрачными и вдруг… погасли, поглотив пыль.

Тронный зал снова стал светел и чист. И могучий каменный трон был в нём единственным тёмным пятном.

Алисса нашла в себе силы встать на четвереньки — всю её какая-то страшная сила тянула вниз.

— Где? — спросила она, оглядываясь. — Где фурия?

И тут же начались потуги, и Борн бросился к женщине, чтобы принять стремительно рождающееся дитя.

— Где она? — в полубреду шептала Алисса.

— Не бойся. Её больше нет.

Борн успокаивающе окутал женщину собственной горячей силой, помогая тужиться прямо на холодном полу тронного зала.

— Убежала? — Алисса в ужасе разглядывала изменившиеся стены.

Ей уже не было больно. Она словно бы наполовину спала, а тело её жило какой-то своей жизнью, служа проводником для дитя.

— Алекто стала тем, чего хотела, — пояснил Борн, улыбаясь и подставляя ладонь под крошечную головку младенца. — Хотела поместить твою душу в ловушку из рун, но не учла, что в этом мире души людей равны средоточию демонов. Это пятая стихия вашего мира, флюид. И теперь «душа» фурии поймана в её же собственную ловушку и замурована в троне. Она будет обеспечивать нам портал в Ад. Незаконный, с точки зрения Сатаны… Но что в этом новом мире законно?

Борн замолчал, помогая ребёнку окончательно выбраться на свет.

— Ого! — рассмеялся он, спустя пару минут. — Да у тебя — мальчик! Я завидую Фабиусу!

***

Магистр Фабиус убрал ладонь с магического кристалла, Диана выпустила рукав Зибигуса и отряхнула ладони.

Только Малко продолжал угрожающе размахивать палкой перед физиономией чёрта. Кровь прилила к его лицу, глаза метали молнии.

Зибигус морщился, косился на магистра, но молчал.

Старый чёрт не столько боялся, что смертный заденет его своим нелепым оружием, сколько страдал от неуважения. Все-таки, как ни крути, он был главой запертых на земле чертей и мелких бесов.

Повитуха вместе с ребёнком в порыве ужаса забилась в щель между стеной и тяжёлым сундуком и застряла там. Ещё не понимая, впрочем, что самой ей не вылезти.

— Эй! — рявкнули с улицы крепким густым басом. — Выходи, ведьма!

Видно, Пертя успел наделать в деревне переполоху.

По крыльцу затопали. Раздались крики:

— Это тут, чё ли, черти сидят?

— А ну, зажигай факела!

— Жечь ведьму!

Магистр Фабиус шагнул к окну и выбил затянутую редянкой раму.

— А ну! — крикнул он. — Пошли прочь, босота! Без вас разберусь! — И обернулся к Малко. — И ты палку уже убери!

Деревенские, увидав в окне магистра Фабиуса, орать перестали. Но расходиться не спешили. Отошли до забора и загудели там, обсуждая, кто что успел увидеть.

Малко отшвырнул палку и обнял Диану, порывисто повисшую у него на шее.

— Видал? — Фабиус кивнул чёрту на окно. — По жаре истомились, бессмертные? Или в ад захотелось? Отдавайте младенца!

Зибигус коротко глянул на повитуху: биться с магом из-за такой мелочи, как дитя, ему было совсем не с руки.

Будь маг ещё как-нибудь сам по себе. Будь он какой-нибудь хитрец, сохранивший прежнюю силу… Но этот, конкретный магистр, ходил «в друзьях» у самого Борна…

Старый чёрт не верил в дружбу между людьми и сущими, однако, вполне мог предположить выгоду такого союза.

Он вздохнул и кивнул повитухе: отдай.

Но не тут-то было.

Зарёванная баба только плотнее вжалась в стену, а в ноги Зибигусу рухнул, материализовавшись из пустоты, молоденький бес Кастор.

На вид он был парень как парень: крепкий, ладный, вихрастый.

Жил Кастор в Лимсе, скупал в деревне полотно у ткачих и возил продавать. Ну а за одно и у повитухи покупал нерождённых детей, которых сбрасывали глупые бабы.