И в тот момент сумасшедшая тоска смешалась с возбуждением. Адский коктейль взрывал вены. Вынуждал тело гореть от собственных чувств, снося все тормоза к чертовой матери. И когда пузырь удовольствия взорвался внутри меня, как стеклянная колба, в которую залили непозволительной температуры кипяток, мне казалось, что мое тело слилось с Владом, превращаясь на несколько секунд во что-то цельное.

И мозг еще долго не мог прийти в себе после вспышки взрыва, потому что перед глазами продолжали летать звездочки, а довольная улыбка не слезала с лица, словно мы надышались веселящего газа.

Без сил рухнув на кровать, Влад сгреб меня в крепкие объятья, утыкаться губами в самую макушку, а я оставила нежный поцелуй на его груди.

— И не думай, что я вновь отпущу тебя так надолго…, - в голосе послышалась легкая обида вперемешку со все еще не утоленной тоской.

— Я больше не оставлю тебя так надолго. Обещаю, — и прижимаясь ухом к напряженной груди, мне казалось, что я могла бы слушать сильные удары его сердца вместо музыки.

Оно билось так сильно, что мне против воли хотелось опустить на его сердце свою ладонь лишь бы помочь ему успокоиться. Но вместе с этим хотелось и дальше слушать биение его сердца, понимая, что это все из-за страха за мою жизнь.

Интересно, а билось ли сердце Станислава Олеговича так же сильно в тот момент, когда острый нож застыл в нескольких сантиметрах от моего лица? Боялся ли он за мою жизнь? И сколько готов был отдать?

— Почему ты так мало выходила на связь? Он все время был с тобой?

Растерянно посмотрела на Влада, словно мозг еще не до конца понял смысл его вопросов.

— Я даже пол часа не могла провести наедине с собой. Он постоянно был рядом…, - и я понимала, что мне нужно столько всего ему рассказать. — Ты знаешь кто такой Борис Емельянов? Отчества я не знаю.

Влад приподнялся на кровати, нахмурив брови.

— Владелец строительной компании "Спектор", а что? Ты познакомилась с ним?

— Да… И он странный, — я не знала как еще описать темную сторону Емельянова.

— Что значит странный? — пытался Влад добиться более развернутого ответа.

— Не знаю, Влад. Слишком часто его фамилия всплывала в отношении моей семьи. Этот Емельянов повсюду. И мне нужно, чтобы ты узнал о нем как можно больше.

— Думаешь, его что-то связывало с тем убитым свидетелем?

— Нет… Не знаю. Здесь больше Громов(Станислав Олегович) замешан.

А мозг уже начинал кипеть от огромного количества вопросов. И как же, черт возьми, бесило, что ответа не было ни на один из них.

Но босс уже был знакомым персонажем. Более понятным. А вот Емельянов… Что я вообще знала о нем? Да, возможно, он появляется так часто лишь по причине того, что преследует личные интересы. Но, что если "личные интересы" утыкаются в убийство, за которое, ой, как сильно не хочется оказаться в тюрьме и потерять все.

У него было полно мотивов. После смерти отца моя компания действительно стояла шатко первый год и Емельянов смог выцепить себе еще более теплое место под солнцем. Так же он возглавил ежегодный благотворительный вечер, что основал мой отец. И если там работало все в точности как сказал Громов, то он имел с этого ни один миллион. Деньги и власть — вот, что я называю идеальным мотивом для убийства.

— Хочешь я приготовлю твою любимую пасту и мы обсудим все за ужином?

Теплая улыбка и я вновь нашла его вкусные губы.

— Очень хочу, Любимый, но мне уже нужно собираться. Громов сегодня ждет меня у себя дома.

— Вы стали так близки?

Сердце кольнуло противное чувство под названием совесть. Я чувствовала себя отвратительно из-за того, что обманывала того, кто был для меня дороже жизни. Влад единственный человек, который остался у меня. Ближе него, нет никого. И, черт возьми, мне так страшно потерять его. Мне так страшно когда-то увидеть в его глазах даже крохотную капельку не одобрения, что я просто не могла быть с ним честна. Не могла сказать тому, кого люблю всем сердце, что я спала с другим и стонала от его члена. Господи… Лучше пулю в лоб, но точно не правду.

Руки нежно опустились на его скулы. Слезы застыли в моих глазах, потому что Влад был слишком необходим мне… До ужаса дорог и сейчас я ужасно боялась того, что он сомневается в моих чувствах. Я боялась, потому что уже видела в его глазах всполохи сомнения. И мне казалось, что я подвела его. Будто выискивая все это время предателя, для него предателем стала я.

— Любимый, — голос слишком сильно дрожал, а горячие слезы уже обожгли щеки, — осталось совсем чуть-чуть… Обещаю, слышишь? Я обещаю.