Его кряжистое тело дрогнуло, он вдруг потерял равновесие.

К счастью, его успел подхватить рядом стоящий сталкер.

Чертовы камыши. Что, мать его, за топельники?

Ослабшего товарища пришлось тащить вдвоем. А болота и не думали кончаться.

В зеленых лужах кривым отражением блестела луна. Камышей было все больше. Теперь я вышел чуть вперед и тщательно выцеливал каждый такой подозрительно дрожащий объект. По рации стали докладывать, что эти сучьи пауки покусали еще четверых.

Атмосфера неприятно накалялась. Она и так была натянута как чертова гитарная струна после нападения ходоков, а теперь еще и живые камыши. Я постепенно продвинулся вперед, но лиц друзей так и не увидел. Ни Клима, ни Ржавого, ни Буйвола, ни, понятно, Беркута.

– А! Господи, умоляю! Спасите, господи!

Впереди, метрах в двадцати, чуть далее гравийки, дергался, провалившись по пояс, какой-то парнишка. Он выл, пытался ухватиться за проросшие корни травы, но без толку. В его спину вцепились два здоровенных топельника. Скоро тело парнишки ослабло и твари стали четвертовать беднягу. Сталкеры сочувственно посмотрели на него, отстреляли тварей. Но его уже не спасти.

Рядом идущие сталкеры побледнели. В особенности толстяк, теперь глядевший на каждый сантиметр земли.

Тропинка сужалась, расширялась, снова сужалась, снова расширялась и так по кругу. Минуя камыши, вязкие места и щекочущие лицо ветки ивы, я, наконец, отыскал Клима, Ржавого и Буйвола. Они шли рядом друг с другом и о чем-то оживленно шептались.

– Господи, надо ж такую чудовищу выродить! – бранился Клим, сжимая в руках АКМ.

Ржавый в ответ кивал.

– Жуткое зрелище, – добавил я, щелкнув ногой по паре веток.

Сталкеры резко повернулись, испуганно заморгав глазами.

– Егерь, етить-молотить! – буркнул Клим.

– Че ты так пугаешь? – возмутился Ржавый.

Только Буйвол пожал плечами и молча закурил.

К счастью, ивы постепенно рассеялись и скоро по узкой гравийной тропинке, мы вышли к плоскогорью.

– И что с ними?

– Вялые, еле на ногах стоят, – ответил наш местный врач с кликухой Хирург. – Похоже, те твари хорошенько покусали.

Беркут вздохнул, пригубил сигарету.

Ситуация была хуже некуда. Ходоки, от которых мы ушли по болотам, сейчас медленно ползли к нам, невзирая на то, что добрая треть этих ублюдков тонула в болоте. Шли они ой как медленно, но от этого факта легче не становилось.

В мглистых болотных испарениях стеклом блестели сотни погасших глаз.

Сейчас мы стояли близ Саянских гор, поэтому деревьев здесь почти не было. Землю ковром устилала желтеющая трава с узором из опавших желтых, скрученных в трубочку листьев. Дул слабый ветерок.

Нужно было что-то решать. Бросать всю технику и ползти по горам никому не хотелось, да и никто на это не рассчитывал. Банально не хватит еды, чтобы продираться по извилистым горным долинам.

– Предлагаю следующее, – сказал Буйвол, осматриваясь вокруг. – Ждем, пока ходоки проползут ближе к середине болота, а затем вот по этой касательной леса обходим топи, берем технику и сваливаем.

Честно, сказать, перспектива мне не нравилась. Но пришлось согласиться с этим планом. Чертовы ублюдки свернули нам всю операцию, к которой мы готовились несколько месяцев. Несмотря на то, что я хотел хотя бы попытаться переубедить Беркута и остальных, пришлось проглотить свой протест. Сейчас слишком опасно. В любом случае потребуется повторная, более тщательно продуманная вылазка.

Пока Ржавый, Беркут, Клим и Буйвол оживленно обсуждали план отхода, я вдруг услышал короткие автоматные очереди позади себя. Обернулся. Потом услышал сдавленные крики, брань, еще очереди.

– Вы слышали?

Все посмотрели на меня.

– У дозорного отряда какой-то шум.

Еще одна автоматная очередь, которую теперь услышали остальные.

– Беркут! Приём! – захлебывалась рация. – Ту…

Когда мы пробрались к месту было слишком поздно.

Среди развалов огромных горных валунов, изрядно обросших растительностью, лежали три тела. На камнях багровела кровь. Мы принялись аккуратно осматривать место. Забегали фонарики.

– Ох етить-колотить, – вздыхал Клим, осматривая изодранные когтями тела сталкеров. – Когда ж их так подрали…

Ни одного выжившего. На окровавленных телах были только следы крючковатых когтей, а на шее – от мощных, длинных клыков.

– Может зверь, – чесал голову Ржавый, – или незнаю… чудо-юдо какое?

– Эта была дозорная группа, – медленно проговорил Беркут, – их было семеро.

– Где же еще четверо?

– На том свете, – сухо сказал Буйвол, глядя на скалы, где-то и дело мелькали дымчато-серые силуэты.