Я прочистил горло, потирая шею сзади. Моя кожа горячая, моя чертова рубашка прилипла к плечам.

К тому времени, как открылась и открылась дверь ванной по соседству, я был похож на печь, пытающуюся остыть. Можно подумать, она хотя бы разделась, чтобы добиться от меня такой реакции, а не наносила косметику на мое чертово лицо. Три года я наблюдал за ней, три года она дразнила меня, выплясывая вокруг меня круги, чего не должна делать ни одна младшая сестра. Я должен был догадаться, что от вида тела Евы, наконец-то оказавшегося у меня между ног, было нелегко избавиться.

Закрыв дверь своей спальни, я стоял у смежной стены ванной и продолжил прислушиваться. Но вместо шума душа я услышал что-то еще. Всхлип. За ним еще один, потом еще. Черт.

Звук звучал близко, как будто она прислонилась к той же стене. Я потер подбородок сбоку, проводя нижней губой по зубам, затем прижал руки к белой краске. Если я знал, что хорошо для нас, для нее, то это самое близкое прикосновение к ней, которое я когда-либо получил бы. Она продолжала плакать, и мои пальцы впились в стену.

Иногда я фантазировал об этом — найти того, кто сделал ее такой. Она никогда не признавалась, что с ней что-то случилось, но я видел ее много лет назад. И я никогда этого не забыл бы.

Выдыхая, я прислонился к стене и сполз на пол. Я сидел рядом с ней столько, сколько нужно. Слушал, пока ее рыдания не стихли и не выключился душ.

Из всех мыслей, проносящихся сейчас в моей голове, я хотел бы рассказать ей только об одной.

Может быть, ты тоже этого не заслуживаешь, Ева.

Ева

— О,прочь с моего пути.

От голоса Картера у меня мурашки побежали по коже.

К счастью, он разговаривал не со мной. Хотя, я бы проигнорировала этого мудака, даже если бы он говорил мне.

— Я сказал, двигайся.

Уитни насмехалась над ним.

— Очень грубо? Это мой шкафчик, придурок. Что ты вообще здесь делаешь?

— Ты уверена, что он твой? Подумал, что тебя отправят к медсестре, чтобы вытащить из твоей задницы эту ежедневную порцию. Кстати, о твоей заднице, клянусь, твои юбки становятся все короче и короче. Неудивительно, что Истон держит тебя взаперти.

— Ты свинья.

Краем глаза я увидела, как он прокрался вперед, и она напряглась.

Он тихо хихикнул.

— Не волнуйся, я здесь не ради тебя. Ханжи не в моем вкусе.

У нее отвисла челюсть.

— В любом случае, мне кажется, я понял, почему ты в последнее время распускаешь руки. Ходят слухи, что твоего папочки какое-то время не было дома. Поэтому у тебя такие завышенные карманные расходы? Он платит тебе, чтобы компенсировать свое игнорирование, чтобы испортить все, что попадается на глаза?

Щеки Уитни стали пунцовыми.

— Я… Я…

— Теперь, когда я думаю об этом, твою маму тоже некоторое время никто не видел. Может, она тоже нашла свою внутреннюю шлюху.

— Заткнись. Ты не знаешь, о чем говоришь. Дома все в порядке.

Он засмеялся.

— Конечно.

Я сделала глоток воды из спортивной бутылки, которую держала в своем шкафчике, затем закончила менять материалы по английскому для биологии и захлопнула дверцу.

— Осторожнее, Картер, — беспечно сказала я, подбирая с пола рюкзак. — Твой уровень IQ растет.

В два шага Картер преградил мне путь.

— Что, черт возьми, ты мне сказала?

— Позволь мне перефразировать это. Твоя глупость ослепляет.

И без того тонкие губы Картера растянулись.

— Чем, черт возьми, это лучше? — он заскрипел зубами.

Я медленно моргнула.

— Это не лучше. Я просто перефразировала.

Я хлопнула его по напряженной груди и собиралась обойти его, встречаясь с ошеломленным взглядом Уитни.

— Не так быстро, — рука Картера коснулась моего плеча, когда он пристроился рядом со мной. — Мало того, что ты начала трахаться с моим лучшим другом, теперь ты еще и обо мне хочешь говорить всякое дерьмо?

Он кивнул в знак приветствия Марко, когда мы проходили мимо его шкафчика, затем вернул свое внимание ко мне, счастливице.

— Элайджа сказал мне, что ты сейчас трахаешься с ним. Знаешь, что я думаю? Я называю это ерундой. Ты, может, и шлюха, но не дура.

— Значит, мы либо ханжи, либо шлюхи.

— И все это, и единственное слово, которое ты слышишь — шлюха?

— Ты сбиваешь меня с толку, Картер. Я, маленькая, не могу поддерживать такую интеллектуальную беседу.