– На вопросы ответит полковник Мизерный, – обезоруживающе улыбнулась военная леди, не желающая называться «лейтенантом». Несмотря на две маленькие звезды и одну узкую полосу на погонах.

Наверное, здесь все же не армия. А что? Таможня? Граница? Налоговая служба? Последний вариант очень даже вероятен. Всех гостей Леонида берет в плен ОМОН, потом их размещают на какой-то секретной базе налоговой службы. Кому-то – например, мне – слишком сильно дают дубинкой по голове. С журналистами так обращаться не стоит. И приходится лечить. Что ж, все сходится.

– Стакан сока? – спросила девушка.

– Буду вам признателен, Наденька.

– Наденька? – растерянно улыбнулась девушка. Похоже, такое обращение советнику третьего класса было еще более непривычно, чем «товарищ лейтенант».

– Если хотите, буду называть вас по имени-отчеству.

– Нет, нет, – поспешно возразила девушка. – Зовите как хотите.

Надежда достала из тумбочки бумажный пакет и пластиковый стакан. Налила сока, внешне похожего на апельсиновый, подала мне. Неплохой напиток, хотя, может быть, и не из настоящих апельсинов.

– Так что, Наденька? Где я? Кто я? Зачем я?

– Вы – в хорошем месте. На нужной стороне. Не беспокойтесь, Евгений.

– И не думаю. Не иначе, все вокруг хотят мне только добра?

Надя подавилась нервным смешком.

– Как вы догадались?

– Да уж немудрено. Сами сок не будете?

– Спасибо. Я на работе.

– Так ведь не коньяк.

– Все равно не стоит…

Девушка, похоже, начала тяготиться своей ролью. Глаза у нее бегали. Сразу видно – неплохая девчонка, которую заставляют делать что-то такое, что ей не вполне нравится.

– Когда здесь обход?

– В каком смысле?

– Врачи, начальство, надзиратели, авторитеты… Одним словом, власть имущие. Когда они посещают пациентов?

– Полковник Мизерный должен скоро подойти. Ему доложили, что вы очнулись.

– Отлично. Настоящий полковник – не шутки.

– Да, – серьезно подтвердила Надя.

Полковник Мизерный оказался умеренно полным, а может, просто мощным мужчиной среднего роста. Волосы – темные, коротко стриженные. Глаза карие. Одет в серый гражданский костюм. Галстук – неяркий, в полосочку.

– Рад познакомиться, гражданин Воронов, – как-то странно усмехнулся он. – Наслышан о вас.

– Вот как? И что же говорят – хорошее или плохое?

– Всякое. Думаю, мы с вами сработаемся.

– Надеюсь. А какого рода работа? Я, вообще говоря, практикую не по военной части…

Полагаю, полковник и сам это знал. Но он был так многозначителен, что мне захотелось подыграть ему. Дайте человеку произвести на вас впечатление – и вы завоюете его расположение. Дешевый, но действенный трюк. Мне же необходимо было расположить полковника к себе. Похоже, он руководил группой, которая захватила меня в плен. Может быть, они найдут способ договориться и выпустить меня живым, а не расстреляют в мрачном подвале.

– Пойдемте в конференц-зал, – предложил полковник. – Здесь и присесть негде.

Действительно, я сидел на кровати, а он нависал надо мной. Случаю же осмотреть близлежащие помещения я обрадовался, но полковнику все же заметил:

– Одет я для конференц-зала непрезентабельно.

– Ничего. Скоро подберем вам одежду. Пока и так походите, тут все свои.

Мы вышли из комнаты. Дверь с внешней стороны была обита железом. Узкий коридорчик вел вдаль. А мы вошли в соседнее помещение, с овальным столом и восемью креслами вокруг. Одна из стен была закрыта шторой. Что за ней? Окно? Карта?

Мы с полковником присели. Мизерный достал из кармана небольшую серую коробочку, нажал на кнопку, попросил:

– Кофе нам, пожалуйста, организуйте. С какими-нибудь сладостями.

Кофе так кофе. Со сладостями – и хорошо. Поесть бы не мешало.

Полковник между тем откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на меня и объявил:

– Мне тут врачи много чего не велели. Рассказывали, как разговаривать с вами. Но вы, по-моему, сильный человек. Поэтому я скажу откровенно: вы, гражданин Воронов, попали в будущее. И вам предстоит здесь жить.

Я тихо рассмеялся.

– Прямо-таки в будущее? Насколько далекое?

– На полвека вперед. Сейчас две тысячи пятьдесят девятый год.

Не очень-то я ему поверил. Пятьдесят девятый год! Всегда сомневался, удастся ли мне прожить в новом веке больше пятидесяти лет. Да и признаков старости не заметно – чувствовал я себя отлично. В машины же времени как-то не верилось.

– Ну, пятьдесят девятый год – это еще умеренно далекое будущее, – пошутил я. – А если серьезно? Книги о будущем мне писать доводилось. Но не совсем понимаю, зачем имитировать такую странную ситуацию сейчас. Последний новый год, встречу которого я помню, выражался четырехзначным числом с двумя нулями посредине. Никак не могло пройти больше пятидесяти лет! Что я делал все это время?