– Вроде слышал. Кажется, он художник, мама что-то рассказывала.

– Хочу указать, что родился он в XV веке. И не только рисовал. Он был первым, кто описал прототип вертолёта, дельтаплана и даже самого любимого средства передвижения амальгамцев – велосипеда. А Сирано де Бержерак? В XVI веке пишет о лампе накаливания, о космических путешествиях, и… цитирую: «…из этого ореха, словно из человеческого рта или музыкального инструмента, начинают литься различные звуки… Это воистину Книга, но это чудесная Книга без листов и букв; наконец, чтобы читать эту Книгу, не требуются глаза, но только уши…». По словам Сирано де Бержерака, эти «книги» можно «подвешивать к ушам в виде серёжек и даже отправляться гулять вместе с ними». Ничего не напоминает?

– Аудиокниги? – удивился Тимур.

– А то, – многозначительно подмигнул ему Крендель. – И многие, многие другие. Все они были либо странники, либо двуликие. Миры связаны между собою намного крепче, чем кажется на первый взгляд. Вот так!

Дома Тимура ждала ещё одна неожиданность.

– Иди, я тебя догоню. За продуктами заскочу, – крикнул Крендель и свернул на рыночную площадь, когда они почти вернулись.

Тимур направился по тропинке к Каштану, но, увидев силуэт женщины у порога, замедлил шаг. Принимать сейчас посетителей совершенно не хотелось. «У нас гости – и с этим ничего не поделаешь», – сказал он себе под нос и бодро зашагал к крыльцу.

Высокая стройная незнакомка в вишнёвом костюме стояла к Тимуру спиной и нервно постукивала пальцами по сумочке.

– Добрый день! – приветствовал её Тимур, вежливо улыбаясь.

Женщина обернулась и молча поправила выбившийся из-под шляпки локон. Под густой вуалью лица было не разглядеть, но сердце Тимура ёкнуло, что-то очень знакомое промелькнуло в этом жесте.

– У вас к нам дело? – как можно учтивее поинтересовался он.

– Дело? – недоумённо переспросила гостья. – Ах, дело, нет, – красивый бархатный голос завораживал.

Она откинула вуаль. Тимур растерялся.

– Надеюсь, вы догадываетесь, кто я? – Голос, несмотря на мягкость, звучал уверенно и властно.

Хотя Тимур и принял её сначала за медсестру – внешне они действительно были неотличимы, – слегка высокомерное выражение лица гостьи никак не вязалось с мягкими, нежными чертами Лианы.

Женщина нетерпеливо щёлкнула пальцами.

– Я мать Ноэль.

– Извините, королева, я не… – Тимур не знал, как себя вести, ему ещё не приходилось встречаться с царствующими особами.

– Не надо извинений, у меня мало времени, – жёстко произнесла Велимерия. – Я хотела поблагодарить за Ноэль. Вы спасли не только её, но и… – она запнулась, словно ей было трудно произносить эти слова, – меня.

Вскинув голову, королева внимательно посмотрела Тимуру в глаза.

– Но не думайте, что теперь я обязана вам до конца жизни.

– И не думаю!

– Что? – нахмурившись, спросила Велимерия.

– Извините, это случайно вырвалось, – тут же попытался исправить ситуацию Тимур.

– Что вы хотите в награду за свою работу? – теперь голос королевы звучал мягче.

– Ничего.

– Совсем? – склонив голову набок, Велимерия продолжала сверлить его взглядом.

– В вашем деле у меня был свой интерес, – твёрдо ответил Тимур. – Я спасал не только Ноэль, но и свою сестру.

– При чём тут она? – на лице королевы промелькнула тень заинтересованности.

– Она двойник Ноэль.

Гостья вздрогнула и сделала шаг назад.

– Как её зовут? – стараясь подавить дрожь в голосе, спросила она.

– Элиза.

Велимерия опустила вуаль, словно хотела спрятать под ней свои эмоции.

– Странники не имеют двойников, – уверенно произнесла женщина.

– Лиза не странник, она моя названая сестра.

Велимерия отступила на несколько шагов, как будто собиралась уйти, не окончив разговор. Но остановилась и опять открыла лицо.

– Её родители?

– Неизвестны, она живёт в детском доме.

Повисла тишина.

– Я бы хотела увидеть её фото, – не терпящим возражения тоном потребовала королева.

– У меня его нет, – пожал плечами Тимур.

– И я должна поверить вам на слово, – Велимерия снова нервно щёлкнула пальцами.

– А я и не прошу, – возмутился Тимур. – Хотя нет, у меня есть просьба.

– Слушаю.

– Берегите Ноэль и… – конец фразы Тимур практически прошептал, – себя.

– Вы указываете мне на то, что я плохая мать?