Поэтому я и рассмеялся, хотя мне не было смешно. Но я знал: надо что-то сделать сейчас, потом будет поздно, сейчас, пока они слишком возбуждены, чтобы испытывать страх.

— Ты приготовил веревку, Джоэл?

— А ты хорошо видишь в темноте?

Сейчас я завладел их вниманием, если доберусь до Бостона или Джефферсона живым, тогда мне повезет.

— Думаете, я здесь один? Мои ребята в лесу, из темноты наблюдают за вами. Если со мной что-то случится, я не дам за вашу жизнь и гроша.

— Ты врешь! — взревел Джоэл Риз. — Ты врешь, будь ты проклят!

Но в его голосе звучал страх.

Мы выехали, я верхом на муле, которого нашел Риз, — сапоги привязаны к стременам. По обе стороны от меня ехали охранники. Трое разведывали путь впереди, трое сзади, остальные разъехались по сторонам с ружьями наизготовку.

Мои слова произвели-таки впечатление, они были испуганы до дрожи в коленках. Один раз, когда в лесу хрустнула ветка, даже подскочили, приподняв винтовки.

— Нет смысла драться, — сказал я. — Когда мои друзья захотят взять вас, они возьмут. Сейчас вы живы только потому, что они видят — вы меня не тронули. Если же со мной что-то случится — до города не доедете живыми.

— Заткнись! — рявкнул Риз. — Когда мы доберемся до города, с тобой поговорят по-другому.

К нему наклонился кряжистый человек, ехавший справа.

— Я помогу тянуть веревку, на которой тебя будут вешать, Бейкер! Эту веревку оценят в приличную сумму. Ее можно потом разрезать на четырехдюймовые куски и продавать: как же, на ней повесили самого Каллена Бейкера! Я смогу пить на эти денежки целый месяц!

В глубине темного леса заухала сова, и я понял, что пугал врагов не напрасно, потому что это была не сова, а Билл Лонгли! Впереди закричала еще одна, а потом крики послышались и сзади, и по обеим сторонам дороги.

Риз грубо выругался, однако в его голосе явственно слышался страх. Всадники сбились в кучу — боялись оказаться пойманными.

— Лучше отпустите меня по-хорошему, — сказал я. — Если вдруг я упаду с мула, вам не уйти живыми.

У ребят не было возможности сразу выручить меня — по численности противник превосходил их втрое, в стычке мог погибнуть и я. Мы все ехали какой-то сплошной темной кучей. А в городе меня ждала тюрьма.

Чэнс подвел меня к двери тюрьмы.

— Ну вот, теперь все, Каллен, а потом мы переловим всех остальных.

— Никогда.

— Мы их уже подманили. Остается только привести солдат из других городов и окружить твоих головорезов. Затем мы сомкнем кольцо вокруг них и уничтожим за милую душу. — Я промолчал, а Чэнс добавил: — У нас есть информаторы. Боб Ли умрет сразу же, как появится дома, а с ним и Лонгли.

— Вам повезло, что вы поймали меня, — сказал я. — А с ними вам не совладать.

Торн засмеялся:

— Нам донесли, что ты был у Кейти. Хотя донес и не наш информатор.

Из окна был виден покрытый травой пустырь, если смотреть сбоку, можно было заметить офис судьи Тома Блейна, старого друга Кейти.

Было жарко и тихо. Тихая ночь, лишь несколько горящих окон освещали темную улицу; мягкий ветерок шелестел листьями вяза. Время от времени кто-то проходил под окнами, и тогда шаги цокали по деревянному тротуару.

Приподнявшись, я схватился за оконную решетку и потряс ее. Ни один человек, не считая одного немца в шахтах Колорадо, не мог поднять вес больше, чем я. Взявшись обеими руками за прутья решетки, я попытался выдрать их.

Прутья держались в камне намертво. Я постарался дернуть их посильнее — напрасно. Ну, я особо на это и не надеялся. Камера была квадратная, футов десять на десять, и я постарался найти в ней какую-нибудь слабинку. Дверь, ведущая в коридор, казалась самым слабым местом, но я не хотел испытывать ее на прочность, опасаясь разбудить охранников. Мне показалось, что стальные прутья были вделаны лишь в деревянную раму двери — если это так, я выну и прутья и раму, и все остальное.

Кто-то донес на меня. Кто? Кейти? Невозможно. А если учитель Уоррен? Но он так переживал, если вдруг в дом Кейти нагрянут солдаты. У него просто не хватило бы духу.

У меня осталось одно оружие — «дерринджер».

Когда у меня отобрали кольты и винтовку, они не взяли охотничий нож и «дерринджер». В этих краях «дерринджеры» были практически неизвестны. Или известны как дамское оружие, хотя в пулях 44-го калибра нет ничего женственного.

Человек, принесший еду, одетый в синий солдатский мундир, высокий, сутулый и неуклюжий с большим кадыком поинтересовался:

— Это ты, Каллен Бейкер?

— Я Бейкер.

— Они собираются тебя повесить.

— Когда?

— Может, завтра. Откуда мне знать. — Охранник задумчиво на меня посмотрел. — Ты женат?

— Нет, мне не повезло. После себя я оставлю лишь мула и урожай кукурузы.

Он несколько раз удивленно моргнул.

— Урожай кукурузы? Так ведь говорят, что ты преступник.

— Это первый урожай, который я сам посеял. Раньше я помогал отцу, но он умер, когда я уехал на Запад. Хороший урожай, только жаль, что не смогу им распорядиться, как захочу.