Шрифт:
В отличие от бесстрастного эталона красота рукописного иероглифа обязательно сообщает нам еще и возраст человека, его написавшего. Но какими знаками отец Сэйтаро писал бы сегодня? Эту загадку я пока разгадать не могла.
Все свое детство я делила крышу с Наставницей. Никаких мужчин в доме не было. Даже о том, как выглядит мой родной отец, я не имела ни малейшего представления.
И хотя текст письма был давно готов, я прописывала черновики за черновиками, но по-прежнему не понимала, как эти буквы должны выглядеть на бумаге.
Снова и снова переписывая заколдованное письмо, я билась в агонии на полу и корчилась в муках так, будто съела какую-то гадость. Но даже намека на тот почерк, который требовался, не выходило, хоть тресни. С каждой новой попыткой лабиринт становился лишь запутаннее и непроходимее.
Одним словом — полный затор. До сих пор мне еще не доводилось разбивать себе лоб о стену. Теперь же я была не просто озадачена, но обездвижена и обескрылена.
Рабочий затор похож на кишечный запор. Хочешь выдавить из себя, да не можешь. Есть что выдавить, но не выходит. Жалкое, мучительное состояние.
Ночи напролет я ворочалась на футоне без сна. До сих пор такое творилось со мной крайне редко. Хочешь, чтобы кто-нибудь пришел и спас тебя, но никто не приходит. «Надо писать! Надо писать!» — кошмарит тебя собственный голос, и ты падаешь в болото без дна, которое засасывает все сильней. Когда-то в таком же упадке я пыталась найти прибежище у Наставницы. Но ее гордый взгляд был, как всегда, устремлен в послезавтра, и ничего утешительного я не услышала.
В этой вязкой неопределенности я протянула полмесяца. Пока однажды утром, надраивая в доме полы, не услышала за окном голос госпожи Барбары, которая и предложила мне:
— Поппо-тян! В это воскресенье в храмах встречают Семь Богов Счастья! [63] Ты пойдешь на шествие? А вчера, представляешь, я столкнулась на улице с Панти! Жаль, говорит, что встретили Новый год без дружеской вечеринки. А завтра как раз Новый год по лунному календарю. Давайте, говорит, сходим все вместе, а потом ко мне! В воскресенье у тебя выходной, не желаешь присоединиться? Посидим, поболтаем за кафе-о-ле. А там, глядишь, и Барон опять забежит за хлебушком. А это отдельное шоу…
63
Семь Богов Счастья (яп. ???, Сити-фуку-дзин) — семь божеств, приносящих удачу в синтоизме. Часто изображаются в виде фигурок нэцке либо по одному, либо плывущими в одной лодке. Некоторые из них перешли в японский пантеон из мифов Китая и Индии, некоторые изначально синтоистские божества. Почти каждый покровительствует каким-либо профессиям или благам. Так, бог Эбису — защитник рыболовов и торговцев, Дайкоку — крестьян, Бисямонтэн — воинов, врачей и юристов, Бэнтэн — богиня искусств, Фукурокудзю — бог мудрости, Хотэй — покровитель монахов, а Дзюродзин — долголетия.
— Что? Барон тоже придет?!
— Ну да, а что? С ним не соскучишься… Ты сама-то как? Смотрела прогноз погоды? Небо скоро испортится. Ты когда-нибудь встречала Богов Счастья?
Если честно, идти никуда не хотелось. Прямо сейчас мне было совершенно не до фестивалей. Но слова отказа почему-то застряли в горле. «Или все же сходить?» — пронеслось в голове. Возможно, из-за того, что встретилась взглядом с портретом над алтарем — только не Наставницы, а тетушки Сусико. Которая будто подмигивала мне, намекая: да ладно, милая, отчего бы и не сходить?
— И когда общий сбор? — спросила я и, стоя на четвереньках и елозя тряпкой по полу, посмотрела на календарь. А ведь верно: завтра старый Новый год!
— Да пока не решили, но Барон сказал, что закажет для всех праздничные бэнто. А я, пожалуй, буду отвечать за конфеты! — обрадовалась госпожа Барбара, явно предвкушая отличную вечеринку.
— Ну, давайте я тоже что-нибудь приготовлю…
Не успела я договорить, как она ответила:
— Ах! Так ты придешь? Я счастлива! Жду не дождусь, вся дрожу от нетерпения! А если дрожать на таком ветру, недолго и простудиться! — затараторила она уже скороговоркой. — Хорошего дня, Поппо-тян!
— Вам тоже!
И тут в окошко над лестницей хлынули солнечные лучи. Так внезапно, что мне даже почудился слабый щелчок. Ослепительные до головокружения лучи, в которых даже пыль танцевала красиво.
Первым на место общего сбора явился Барон.
— Э-э? Вы что же… пойдете в таком наряде? — спросила я, от удивления забыв поздороваться. Вообще-то, церемония встречи Семи Богов Счастья включает прогулку по горному перевалу! На Бароне же из теплых вещей был один лишь жакетик хаори поверх обычного кимоно…
— Для встречи Нового года — самое то! — бодро отозвался Барон. — Зато обувь уж точно не подведет!
И он, задрав полу кимоно, притопнул по асфальту крепкими, попугайной расцветки кроссовками.
— Прямо сейчас нам готовят отменные инари-дзуси! [64] Подожди немного вон там, на скамейке! Остальные вот-вот подтянутся… — сказал Барон и с наслаждением сунул в рот сигарету.
По правилам Камакуры за курение на тротуарах можно и штраф схлопотать, но я не стала напоминать об этом Барону, боясь его разозлить.
64
Инари-дзуси (яп. ????) — разновидность суси, у которых рис подается в мешочках из обжаренного соевого творога тофу с кисло-сладким уксусом мирин. Названы так благодаря рыжему (т. е. «лисьему») цвету мешочков, который ассоциируется с синтоистской богиней плодородия Инари — покровительницей лис и, согласно преданиям, большой любительницей жареного тофу.