— Временной замок, малoй. Замки открылись и рыба свободна. Рыба из тех времен, когда человек еще не стал человеком. До того, как цивилизация начала давить на нас. Я знаю — так и есть. Эта правда была во мне все это время. Она есть во всех нас.

— Это как путешествие во времени, — сказал парень. — Они проделали весь этот путь из прошлого в будущее.

— Да, да, именно так… Почему, если они могут прийти в наш мир, почему мы не можем отправиться к ним? Высвободить этот дух внутри нас, настроиться на их время?

— Послушай, подожди минутку…

— Боже мой, вот оно что! Они безгрешны, малoй, безгрешны. Чисты и свободны от капканов цивилизации. Должно быть так и есть! Они чисты, а мы — нет. Нас отягощают технологии. Одежда. Машина.

Старик начал снимать с себя одежду.

— Эй! — произнес парень. — Ты замерзнешь.

— Если ты чист, если ты совершенно чист, — пробормотал старик, — то это все… да, это и есть ключ.

— Ты спятил.

— Я не буду смотреть на машину! — завопил старик и побежал по песку, волоча за собой остатки одежды.

Он прыгал по пустыне, как кролик.

— Боже, Боже, ничего не происходит, ничего, — простонал он. — Это не мой мир. Я из этого мира. Я хочу свободно плавать в чреве моря, подальше от консервных ножей, и машин, и…

Парень позвал старика по имени. Но старик, казалось, не слышал.

— Я хочу уйти отсюда! — завопил он. И внезапно снова начал подпрыгивать. — Зубы! — закричал он. — Это зубы! Стоматолог, наука, фу!

Он сунул руку в рот, выдернул зубы и бросил их через плечо.

Едва они упали на землю, старик взмыл в воздух. И начал грести. Он плыл вверх, и вверх, и вверх, двигаясь среди рыб, как бледно-розовый тюлень. В свете луны парень видел изогнутые челюсти старика, сжимающие последний воздух будущего. Старик поднимался все выше, выше, выше, выше, мощно плывя в давно забытых водах ушедшего времени.

Парень начал раздеваться сам. Может быть он сумеет поймать старика, стянуть его вниз, надеть на него одежду. Что-нибудь… Боже, хоть что-нибудь… Но вдруг уже он не сможет вернуться? А еще у него были пломбы в зубах, и металлический штифт в спине после аварии на мотоцикле. Нет, в отличие от старика, это был его мир, и он был привязан к нему. Он ничего не мог поделать.

Огромная тень проплыла перед луной, создав извивистую полосу тьмы, которая заставила парня отпустить пуговицы рубашки и посмотреть в небо. Абрис черной торпеды двигался по невидимому морю: акула, прадед всех акул, семя всех человеческих страхов перед глубинами. И она, поймав старика в свою пасть, поплыла вверх, к золотому свету луны. Старик свисал из пасти чудовища, как драная крыса из челюстей домашней кошки. Кровь медленно струилась из него, свернувшись в невидимом море размытым темным клубком.

Парень дрожал.

— О Боже… — сказал он только.

Затем появилась та густая темная туча и прокатилась по лику луны. Упала тьма.

А когда облако прошло, снова появился свет и пустое небо.

Ни рыбы.

Ни акулы.

Ни старика.

Всего лишь ночь, луна и звезды.

Joe R. Lansdale. Fish Night (1982)

Перевод Алкэ Моринэко

Во Флоте есть традиция: самый новенький командир десантного корабля в отряде всегда получает корабль, который больше никому не нужен.

Моим обноском была «Счастливая Тринашка». Технически говоря, с ней всё было в порядке. Она была экземпляром старого типа «Оса», а не новой «Стрекозой», но большая часть нашей эскадрильи всё ещё летала на Осах. Но пилоты — суеверные ребята, и они решили, что «Счастливая Тринашка» была несчастливым кораблём. Перед тем, как она досталась мне, она потеряла два полных экипажа, один из которых был к тому же с набитым до отказа отсеком для десанта. Оба раза они вытаскивали корабль, отмывали его, и снова подлатывали. Корабль, переживший потерю всего экипажа, сам при этом не уничтоженный, это очень необычная вещь — а выживший два раза настолько редок, что я никогда не слышала о таких вещах ни до, ни после.

Её бортовой номер на самом деле не был 13. На своих крыльях цвета хаки она носила тёмно-красную 5. Но один из авиамехаников обнаружил табличку с её сборочным номером, когда однажды заменял несколько вышедших из строя деталей, и всех вокруг облетела новость о том, что серийный номер несчастливого корабля был 13-02313. Мало того, что начальные и конечные цифры в нём были 13, но и все цифры её серийного номера также в сумме равнялись 13. Таким образом, её назвали «Счастливая Тринашка» и поместили на хранение в качестве холодных запасных частей, пока им не понадобится планер для нового второго лейтенанта. Затем они сдули с неё пыль, обновили компьютеры и передали мне ключи.

Она пришла с новым бортмехаником — старшим сержантом Фишером. Я встретила его впервые, когда спустилась в складской ангар, чтобы оформить получение моей новой машины. Он уже был занят с ней, подключая все виды диагностического оборудования к портам данных в её потрохах. Когда я впервые обошла «Счастливую Тринашку», я заметила, что он уже нарисовал моё имя на броневом поясе под одним из иллюминаторов пилотской кабины: 2-й л-т Хелли «КОМЕТА».

— Я взял на себя смелость, — сказал сержант Фишер, когда я провела пальцами по трафаретным буквам моего позывного. — Надеюсь, вы не возражаете, мэм.