— Ага. Разогнать эту кучку напыщенных снобов! — кивнул Эдвард, криво усмехаясь.

— Но это… Нед, это — безумие!

— И почему же?

— Эти люди служила нашему отцу!

— Лучше бы они служили империи.

— В стране вот-вот наступит кризис!

— Он и так наступил. Просто ты, сидя в этом особняке, его не заметила.

Фелиция вскочила:

— Ты упрекаешь меня в легкомыслии?

— Скорее в медлительности.

Мужчины тоже встали. Несколько секунд брат с сестрой стояли и смотрели друг на друга. Фелиция отвела глаза первой.

— Хорошо, — выдохнула она, вновь садясь за стол, голос дрожал. — Ты можешь оскорблять меня в моем собственном доме на глазах у моего мужа, но Эдвард, подумай о стране!

— Я о ней и думаю. Знаешь ли ты что теперь из-за двух амбициозных кретинов мы вынуждены выплатить огромные средства из бюджета в качестве компенсации? Более того, на ближайшем заседании Межмировой Парламентской Ассамблеи будет рассмотреть вопрос о лишении нашей страны права голоса! И это не считая броских заголовков инфосайтов! — Эдвард покачал головой. — Даже я пока полностью не представляю, чем для нас обернется вчерашний проигрыш в суде! В любом случае, о сотрудничестве с Альянсом по освоению космоса можно забыть.

Джаспер с сочувствием взглянул на императора:

— Неужели все так плохо, Нед?

— Откуда я знаю? — Эдвард потер лоб. — Придется подождать некоторое время, чтобы оценить весь масштаб потерь. А все из-за того, что два болвана пытались дать выслужиться своим сыновьям, вместо того, чтобы обратиться к действительно профессионалам!

— У них все же есть оправдание, — сестра тут же встала на защиту доверенного круга отца. — Им противостоял не адвокат. А какой-то… монстр в юбке!

Фелиция процедила эти слова с такой ненавистью, что даже Джаспер посмотрел на супругу с удивлением.

— Дорогая, Эмбер Дарра просто делает свою работу. К сожалению, лучше, чем наши.

— Все равно она — чудовище!

Заметив, что сестра обиженно надула губы, император негромко рассмеялся. Вспомнил фотографии вполне симпатичного «чудовища»: хрупкую фигурку, слишком большие для изящного запястья часы — и что она хотела ими сказать? Бриллиантовый браслет подошел бы ей больше…

— Этот скандал сейчас весьма не вовремя, — вздохнул Джаспер. Он занимал пост в министерстве образования. — Все словно помешались на правах детей. И наши СМИ, а тем более зарубежные — все галдят о том, что мы просто звери. И наших бедных детей просто-напросто истязают. Хорошо хоть отменили закон о телесных наказаниях в закрытых школах.

— Я считаю, что зря, — поморщилась Фелиция. — Была мера воздействия. И все о ней были осведомлены. И поколения подданных Альвиона были мужчинами и женщинами. А не какими-то хлюпиками.

Эдвард вспомнил, как в первый раз, в десятилетнем возрасте, привезенный из дома в серую мрачную закрытую школу — вот где была тюрьма так тюрьма, он был наказан.

И даже не розгами, все-таки он был наследным принцем. Нет, его просто заперли в подвале. «С крысами», — как ему сказали. Как прислушивался, холодея от каждого шороха. Эдварду почему-то все казалось, что сейчас на него из кромешной тьмы, выскочат огромные серые твари и сожрут его…

Его передернуло. Сколько лет прошло, а смотри как. Нет, хорошо, что под давлением возмущенной общественности, он был «вынужден» подписать указ, запрещающий все это. Как они тогда удачно совместно с Джаспером эту самую возмущенную общественность и организовали. Оставалось надеяться, что Фелиция об этом никогда не узнает.

— Самое плохое, что это все произошло накануне церемонии Гарантов мира. Представляю, какой вой поднимется завтра, — покачал головой Джаспер. — Уже второй волной.

— Надо распорядиться, чтобы СМИ несли ответственность! — выпалила Фелиция. — И закрыть парочку самых оголтелых.

— На каком, позволь тебя спросить, основании? — лениво поинтересовался Эдвард, уже зная, какой ответ он услышит.

— Потому что все это — клевета!

— Лил, это не так, — мягче, чем планировал, ответил император, поймав умоляющий взгляд Джаспера. — И порку детей мы отменили всего десять лет назад, в отличие от всего просвещенного мира. И ребенка этого гражданин империи вывез нелегально, более того, этот болван шантажировал мать, что доказала в суде Эмбер Дарра. А хуже всего то, что завтра я, действительно, буду собирать заложников от аристократических родов.

— Глупости, — пожала плечами Лил. — Все понимают, что эти «заложники» — лишь дань традиции. И в любом случае, подростки в совершенной безопасности в лучшем колледже страны!

— Это наши граждане понимают. И то, как мне кажется, не все. А вот весь остальной мир — нет. Представляешь, как это выглядит со стороны: Император Эдвард традиционно, раз в год, отбирает у безутешных отцов и матерей их сыновей и дочерей. И дети покидают семьи, живут в закрытом интернате, становясь заложниками короны, гарантами верности их родов.