Как отказаться от предложения, чтобы при этом тебя не внесли в черный список. Светлов производил впечатление человека адекватного, но… кто знает, насколько лично он воспримет мой отказ, нарушающий уже заранее построенные им, но неизвестные мне, планы.

— Молчишь, Дмитрий? Сомневаешься? — правильно понял затянувшуюся паузу Евгений. — Может быть, у тебя есть собственные условия? Так скажи, не бойся! Здесь лишь твои товарищи! Мы с радостью выслушаем тебя и все обсудим вместе!

Да уж, Пташкина, с ее вялой улыбкой сушеной воблы, точно мне не товарищ. Больно сильно она зациклена на своем прямом начальнике, ясноликом товарище Светлове, против которого, кстати, я вообще не имел ничего против. У него даже фамилия была подходящая, правильная такая фамилия.

— Нет у меня никаких условий, — наконец, ответил я. — Я бы с радостью принял это предложение… но мое место в цеху. Я — простой рабочий, вовсе не герой. Происшествие то — правда, случайность. И говорить особо я не умею, не место мне в агитработе, не подхожу я…

Светлов нахмурился, и в комнате будто стало темнее, словно облако нашло на солнце. И Пташкина сдвинула брови, непривычная к тому, что с ее кумиром спорят.

— Не хочешь? Хорошо! Тогда я позвоню в комитет комсомола завода, и они найдут тебе занятие…

— Могу я идти? — поторопил я мыслительный процесс секретаря. — Работы очень много…

— Иди, — по тону Евгения чувствовалось, что он весьма недоволен, — еще раз от лица всех комсомольцев города Челябинска выражаю тебе благодарность!

— Служу трудовому народу! — вытянулся я во фрунт, а потом развернулся и бежал из кабинета.

Повезло, удалось отделаться! Хотя Светлов вполне мог предпринять новые попытки привлечь меня к агитационной работе. Там были и свои несомненные плюсы. Работники обкома получали зарплату, а ездить по трудовым коллективам и вести просветительную работу не слишком сложно. Да, пришлось бы изучить кое-какой материал в его нынешней трактовке, но это мелочи. И все же, еще раз, не мое это, и точка.

После визита в обком комсомола, я быстро забежал домой, переоделся, перехватил отложенный кусок хлеба с совершенно несъедобной бумажной колбасой, выпил холодного чая, и опрометью бросился к трамвайной остановке. И все же, разумеется, в который раз я опять опоздал в цех. Благо, сегодня с официального дозволения Петра Михайловича и всего на несколько часов.

Я включился в процесс, вспоминая свой визит в обком и думая, правильно ли поступил, отказавшись от предложенной работы. Леха то и дело делал мне какие-то странные знаки, словно хотел что-то рассказать, но не решался сделать это сейчас, когда все были сосредоточены на монтаже.

Казалось бы, крутить раз за разом однотипные детали — это просто. На самом же деле такой труд требовал высокой концентрации внимания, и не прощал расслабленности и ошибок. Производственный брак мог стоить чьей-то жизни, и все мы это отчетливо понимали. Поэтому работали не за страх, а за совесть, как бы банально это ни звучало.

С трудом дождавшись обеденного перерыва, Леша схватил меня за руку и потащил в сторону от остальных.

— Ты все пропустил!

Он даже не поинтересовался итогами моего похода в обком. Это значило, что его известия перевешивали по значимости мои.

— Рассказывай!

— Первое, — Леха слегка приплясывал на месте от желания рассказать все горячие новости дня, — с утра было общее получасовое собрание. Коллектив единогласно решил на собственные средства, сверхурочно поставить армии новые танки и самоходные орудия… целый корпус! Это будет подарок фронту от нас, уральцев! Представляешь! Объявлен сбор средств, я уже отдал свой декабрьский аванс целиком!.. точнее, то, что от него осталось… но даже не это главное… корпус будет укомплектован рабочими нашего и других заводов. Так решено! Мы с тобой можем попасть в корпус, нужно просто подать заявление, и дело в шляпе!

Шикарная новость, Леша был прав. Это моя возможность уйти туда, где я буду приносить больше пользы. Эх, знал бы заранее, поиграл бы немного в игры со Светловым. Пользуясь поддержкой обкома комсомола, мои шансы попасть в корпус были бы существенно выше. Ну, ничего, и своими силами справлюсь. Время еще есть, быстро подобные дела не делаются.

— Есть еще и вторая новость, — Леха перешел на таинственный шепот, — я проследил сегодня за бригадой Зуева… они явно что-то замыслили!

Но про Зуева поговорить нам не удалось. Подошел Петр Михайлович и поинтересовался, как прошел мой визит в обком. Пришлось хвастаться грамотой, она пошла по рукам. Каждый норовил поздравить меня с поощрением, хотя для меня это была всего лишь бумажка. Какой толк от грамоты? Повесить на стену, как напоминание о том утре, когда я убил двух человек? Оно мне надо?..

Кстати, тетя Зина была еще не в курсе моих приключений. В тот день, когда все случилось, я не стал ей ничего говорить, а дальше позабыл, да и не до того было. Но теперь-то, несколько недель спустя, она явно узнает обо всем, причем не от меня. Газета вышла еще вчера, но тетку я пока не видел — она опять пропадала на многодневной смене. Однако рано или поздно она вернется домой… тут-то грамота и пригодится! Надеюсь, не прибьет меня в порыве эмоций, запоздало испугавшись за мою жизнь.