Согласно фон Нейману, это нематериальное сознание каким-то образом отслеживает, что наблюдает экспериментатор, и мгновенно вызывает коллапс всего, на чем сосредоточено наше внимание, так что мы всегда видим только один определенный результат:

Дальше фон Нейман свою аргументацию не продумывал. Он никогда не пытался объяснить, как это сознание следит, на что мы обращаем внимание, чтобы знать, когда запускать процесс коллапса. Не претендовал он и на понимание того, какую роль оно играет в формировании нашего мировосприятия. Поэтому вы, вероятно, считаете этот ход сомнительным: зачем объяснять одну загадку другой?

И все же то была доблестная попытка восполнить самые зияющие пробелы в картине коллапса по Бору, причем в законах физики впервые явным образом уделялось место сознанию (или чему-то похожему). Это был поистине примечательный момент в истории самопознания человека, и он заслуживает того, чтобы рассмотреть его в широком контексте.

Не забывайте, что до фон Неймана с его спекулятивной концепцией коллапса каждый последующий шаг в погоне человечества за научными знаниями, по сути, вытеснял понятия сознания и духа все дальше и дальше на периферию. И вдруг ни с того ни с сего появился весомый аргумент, предполагающий, что природа вовсе не исключает идеи эфемерного, нематериального компонента человеческого разума. В сущности, если следовать логике фон Неймана, природа этого прямо-таки требует!

Предложение фон Неймана у многих вызвало раздражение, и неспроста. Его доводы радикальны, они вызывают тревогу и заставляют задаться фундаментальными вопросами о природе человека.

И хотя сам я не согласен с идеей сознания, вызывающего коллапс, я вынужден признать, что аргументация фон Неймана – не единственная ниточка, ведущая в этом направлении.

Разумна ли материя?

«Сознание» – одно из тех занятных слов, которые легко употреблять, но трудно определить.

К сожалению, если не можешь дать чему-то определение, в науке этому не место, а следовательно, если хочешь вывести разговор о сознании из кабинетов философов с трубками в зубах на территорию лабораторных халатов и лазерных установок, для начала нужно понять, что же, собственно, означает слово «сознание».

А сие непросто. Философы размышляют над этим тысячи лет, но только и могут промямлить, что нечто обладает сознанием, если как-то относится к своему бытию. Не знаю как вы, а я ожидал бы большего от проверки домашнего задания по философии через несколько тысяч лет после того, как его задали. Тут нам с вами ловить нечего.

И в том-то и беда: как ни крути, наука попросту не способна потрогать сознание непосредственно. Она относится к миру так, словно он состоит из неодушевленных предметов, однако сознание – штука субъективная, я не могу показать вам свое сознание, а вы мне ваше. А если мы не можем показать друг другу свое сознание или потыкать в него палочкой, как прикажете его изучать?

На самом деле единственная причина, по которой я считаю, что вы обладаете сознанием, состоит в том, что вы вроде бы ведете себя очень похоже на меня почти во всех доступных мне проявлениях. Поэтому я просто предполагаю, что и внутри вас звучит такой же внутренний монолог и идет тот же фильм, что и у меня, со всеми запахами, звуками и «эффектами присутствия», которые к этому прилагаются. Но сказать наверняка я не могу!

Сколько бы зануд ни ломали себе над этим голову, сколько бы денег мы в это ни вбухивали, у науки попросту нет нужного словаря, чтобы исследовать сознание непосредственно. И тем не менее мы знаем, что сознание существует, поскольку у всех нас оно есть. Так как же подобраться к сознанию строго по-научному?

Не так давно ответить на этот вопрос вызвался один патлатый исполнитель блюза и по совместительству философ Дэвид Чалмерс.

По мысли Чалмерса (полагаю, товарищи по группе с ним согласны), если базового словаря, который наука использует для описания мира (куда входят слова вроде «масса», «заряд», «магнитное поле» и прочие), недостаточно, чтобы объяснить феномен сознания, значит, список терминов, вероятно, надо расширить. Возможно, нам надо считать сознание как таковое фундаментальным кирпичиком природы!

По мнению Чалмерса и его единомышленников, если мы хотим разработать научную теорию сознания, нам придется прежде всего предположить, что сознание – это фундаментально новое явление во вселенной. И тогда можно будет уже искать, где и как оно встраивается в нашу физику.

Трудно сказать, рассуждал ли фон Нейман подобным образом, когда за много лет до этого выдвигал гипотезу о коллапсе, вызываемом сознанием, однако она, безусловно, прекрасно согласуется со стратегией, которую, как полагают философы вроде Дэвида Чалмерса, придется так или иначе принять, если мы хотим когда-нибудь разрешить сложную проблему сознания.

Так что в каком-то смысле идеи фон Неймана убили двух зайцев сразу: наконец подарили нам физическую картину сознания, с которой можно работать и которую можно в явном виде присовокупить к нашим физическим теориям, и одновременно приблизили нас к решению проблемы зомбокота. Кроме того, они открывают перед нами любопытные перспективы. Если сознание – источник осведомленности человека о себе – и правда существует в какой-то отделенной от человеческого тела форме, не может ли быть такого, что мы продолжим осознавать самих себя после того, как у нашего физического тела истечет срок годности? Не играем ли мы сейчас с тем, что с полным правом можно назвать душой?