Теперь у нас два сосуществующих сценария. В одном на планете Земля есть электрон, вращающийся по часовой стрелке, рядом со сработавшим датчиком и выстрелившим пистолетом, а на Марсе – кот, которого только что пристрелили. В другом электрон вращается против часовой стрелки, с датчиком и пистолетом ничего не произошло, а на Марсе сидит целехонький и радостный кот.

Но что же произойдет, если экспериментатор откроет межпланетную коробку и взглянет на кота?

Что ж, все как обычно: и кот, и пистолет, и датчик, и электрон будут вынуждены коллапсировать вместе. Ведь если мы посмотрим на кота и обнаружим, что он погиб, это должно означать, что пистолет выстрелил, а электрон вращался по часовой стрелке (рис. на стр. 80).

Но вот в чем загвоздка: хотя экспериментатор смотрел только на кота, коллапс кота мгновенно вызвал еще и коллапс пистолета, датчика и электрона – а они-то находятся совсем на другой планете!

Свету требуется не меньше трех минут, чтобы попасть с Марса на Землю, однако наблюдение, сделанное экспериментатором на Марсе, немедленно оказало эффект на столь далеком расстоянии. На моей планете принято называть такое сверхсветовой физикой!

Физикам подобное настолько не нравится, что у них есть особое слово для такого рода эффектов – «нелокальные». Обычно нелокальные эффекты под строгим запретом, и если вы не приведете чертовски веской причины в них верить, вас перестанут приглашать на вечеринки и будут высмеивать в лекционных аудиториях.

От марсианских зомбокотов к вселенскому сознанию

Теория коллапса по Бору допускает нелокальные эффекты, а физики обычно такого не прощают. Превышение скорости света – это дичь какая-то, причем не такая, от которой у физиков загораются глаза, а та, из-за которой физики нервничают.

Как известно, сам Эйнштейн морщился при мысли о том, что квантовая физика может легализовать нелокальные эффекты. И в этом очень узком смысле можно сказать, что он в команде Госвами.

Госвами обходит вопрос сверхсветовых эффектов, утверждая, что объекты, к которым те имеют отношение, – вроде марсианских зомбокотов – существуют лишь как потенциальные результаты наблюдений, а не как «реальные» объекты. А к потенциальным результатам физические законы вроде непревышения скорости света неприменимы! В конце концов, почему мир потенций должен играть по тем же правилам, что и мир наблюдений? Мы уже знаем, что он и не играет: например, в мире наблюдений кот не может быть одновременно и живым, и мертвым. Так что и правда нет никаких причин считать, что скорость света должна быть предельной в обоих!

Итак, картина Госвами спасает авторитет скорости света в реальном мире за счет того, что разрушает его в мире потенций.

Если это так, то мир потенций по Госвами – место довольно дикое. Мало того, что это иной план бытия, где частицы могут вращаться в разных направлениях одновременно, там еще и не действуют многие законы физики, которые мы считали очевидными. Бурное море чистых возможностей, где любые потенциальные результаты любого события существуют параллельно, пока не произойдет сознательное наблюдение, которое сделает только один из них «реальным».

В этой картине сознание тоже играет ультраважную роль, поскольку это сила, стоящая за коллапсом, – единственное, что способно перемещать вещи между миром потенций и миром наблюдений. В каком-то смысле это мост, соединяющий два уровня бытия, составляющих нашу вселенную:

И каким бы сумасбродством я все это ни считал, нет никаких явных физических причин, по которым представления Госвами должны быть ошибочными!

Более того, трудно не признать за ними некоторые достоинства. Я насчитал, что Госвами решил целых две проблемы со старой картиной коллапса: проблему «вдруг два человека посмотрят на зомбокота одновременно» и проблему «в квантовой механике нет места фокусам с превышением скорости света».

А если вам, как и мне, хочется сейчас покачать головой и сказать: «Все это полная галиматья, и мне странно, что вы вообще уделили эфирное время этой теории, уж лучше бы я в третий раз пересмотрел „Космос“ на Нетфликсе», то спешу напомнить, что, если теория звучит странно, это не обязательно довод против нее: в физике постоянно делаются не менее дикие предсказания – что все мы состоим из звездной пыли, например, а возле черных дыр время замедляется. Почему бы не добавить в уравнение капельку вселенского сознания, пронизывающего разные измерения?

И вот тут-то, когда на шкале бреда мы уже на отметке «десять», Госвами решает пойти еще на шаг дальше.

Доведем-ка до одиннадцати

А что, если – и дослушайте меня до конца – вся вселенная содержится внутри единого сознания? Если все, что кажется нам реальностью, – все вокруг нас – вплетено в единую, всеохватную сеть сознания?

Идея вот в чем. С точки зрения Госвами, сознание – это то, что вытягивает потенциальные события в реальность посредством коллапса. В каком-то смысле это клей, который соединяет наблюдаемый мир с миром потенций.