Это уж точно, в прежней реальности и впрямь щёлкала, вплоть до кровавой юшки, и не только в фигуральном смысле. Одна бабуля померла в моём отделения, так её подвыпивший сынок лет сорока пяти на следующий день мне нос расквасил. Удар я пропустил от неожиданности, потом врезал в ответ по челюсти, и ему хватило — сел на пол. Но халат был безнадёжно испорчен.

Этот же халат я повесил в шкаф в ординаторской, шапочку предварительно запихав в карман. Сменную обувь тоже там оставил, не с собой же таскать. Попрощался с коллегами и не спеша, с чувством выполненного долга, отправился домой, не забыв прихватить двухтомник «Лекарственные средства» 1970 года выпуска. По пути домой запоздало подумал, что, быть может, стоило проставиться перед коллегами? Но как бы на это посмотрел Штейнберг? Вряд ли одобрил бы. Да и вообще такие дела делаются с первой зарплаты, а она в начале следующего месяца.

Тут меня как обухом по голове ударило… Чёрт! Я же совершенно забыл про Паршина! А ведь собирался заглянуть в реанимацию… Правда, непонятно, под каким предлогом. Ну да ладно, завтра что-нибудь придумаем, утро, как говорится, вечера мудренее.

Наталья, увидев, как я возвращаюсь, распахнула окно и высунулась наружу.

— Арсений, ну как? Не укатали сивку крутые горки?

— Не, не укатали, — помахал я в ответ.

Весь вечер и половину ночи штудировал справочник Машковского, восстанавливая в памяти подзабытые знания из середины 70-х. Утром едва продрал глаза по будильнику. Пробежка началась под накрапывавшей с неба моросью, которая вскоре прекратилась. Зарядка во дворе, водные и гигиенические процедуры, завтрак… В больницу снова шли с Петром вместе. В отделении я был без четверти восемь, решил, что успею до летучки.

Натянул халат, шапочку, вторую обувь, повесил на шею фонендоскоп, поднялся на четвёртый этаж. Немолодая сестричка за столом была занята какой-то писаниной в здоровенном журнале. Подняла на меня вопросительный взгляд.

— Я Коренев Арсений Ильич, слышали, наверное, я в вашей больнице интернатуру прохожу. Позавчера Настин меня сюда на экскурсию водил. Штейнберг попросил заглянуть в ваше отделение, понаблюдать за пациентами, а потом предоставить ему свои наблюдения в письменном виде.

Для убедительности я вытащил из кармана блокнот и ручку.

— Да? — подняла брови дежурная. — А с нашим завотделением согласовали?

— Это уж я не знаю, — пожал я плечами. — Меня озадачил мой непосредственный руководитель, а уж с кем он там согласовывал…

— Ну ладно, идите, — после некоторой паузы кивнула она. — Анатолий Борисович всё равно сейчас на планёрке у главврача. Да у нас вообще две палаты пустые, а в третьей сейчас один лежит, второго в терапию к вам вчера перевели, на поправку пошёл. А чего там наблюдать, лежит он и лежит интубированный, а я каждые полчаса хожу да проверяю, всё ли нормально. Так-то у меня лампочка здесь загорается, если аппарат вдруг сломается или ещё что… Вам сколько времени понадобится?

— Да минут десять, может пятнадцать, — сказал я, направляясь к двери третьей палаты.

[1] АХЧ — административно-хозяйственная часть.

[2] Бытовой газ не имеет ни запаха, ни цвета, поэтому для безопасности людей специально проводят его одоризацию. Газу придают специфический запах, похожий на запах тухлых яиц, для чего в большинстве случаев в качестве одоранта используют бесцветную жидкость этилмеркаптан, метилмеркаптан или пропилмеркаптан. Резкий запах подсказывает жильцам, что произошла утечка.

[3] «Cito» с латинского переводится «срочно». Поэтому в медицинской терминологии эта пометка значит, что необходимый анализ нужно изготовить в максимально сжатые сроки.

[4] Острый инфаркт миокарда

Лежит… Хотя что я ещё ожидал увидеть? Пляшущего гопак Паршина с торчавшей изо рта трубкой? Трубка торчит, а Паршин лежит. Лежит в коме. Та же картина, что и позавчера, только щетина подросла. Интересно, кто-нибудь его бреет?

Три соседние койки аккуратно заправлены. Палата четырёхместная, а реанимационное мероприятия, получается, требуются одному на всю больницу. Да и тот скоро тоже освободит свою койку. Только выпишут его не в терапию, а в морг, а потом уж и на кладбище.

Если, конечно, у меня ничего не получится. Опыт использования ДАРа у меня не слишком большой, пока только пользовал маму да тётку. Ну и собачонку. С другой стороны, абсолютное здоровье — это вам не хухры-мухры, это был хороший такой экзамен и для меня, и для подарка Рафаила, который мы оба выдержали с честью. Во всяком случае, хотелось в это верить, поглядим, как будет у матушки со здоровьем дальше.

А пока желательно не затягивать — свалить мне отсюда нужно до появления заведующего отделением. Иначе всё может закончиться скандалом, вплоть до докладной Настину, а там ещё неизвестно, какой будет его реакция на моё самоуправство. Могу запросто вылететь из интернов. Хотя и дежурная сестра может проболтаться своему заведующему, мол, приходил тут интерн… Но отступать уже поздно, надо дело делать.

Я встаю в изголовье, бросая взгляд на дверь с непременным мутно-волнистым стеклом, за которым не наблюдается никакого движения, прикладываю правую ладонь на короткостриженую голову, пальцами левой руки сжимаю запястье правой, активируя браслет.