– Они сделают все, что в их силах, чтобы сломить тебя. Они сделают все, что в их силах, чтобы заставить тебя отказаться от своих уз.

Я напряглась.

– Я думала, что можно заставить разорвать связь только силой.

– Это так, но часть твоей силы теряется при этом разрушении. Если ты решишь разорвать ее, ничего не потеряется. Он не хочет потерять ни крупицы наших даров. Не тогда, когда он мог бы ими воспользоваться.
– Реза выплевывала слова, ее ненависть сквозила в каждом из них.

Новая волна тошноты захлестнула меня. Я никогда не разорву связь с парнями. Я буду держаться изо всех сил. Несмотря ни на что.

Я хотела задать Резе еще один вопрос, когда послышался скрип металла.

– Отойди от решетки, - прошипела Реза.
– Охранникам не понравится, если ты покажешься слишком заинтересованной в клетке.

Употребление слова «клетка» заставило моего волка вцепиться мне в внутренности. Я сделала все, что могла, чтобы успокоить ее, пообещав отомстить тому, кто поместил нас сюда, но это только усилило эффект. Я двигалась до тех пор, пока не прижалась спиной к холодной каменной стене.

Шаги эхом отдавались по цементному полу. Появилась девушка с рыжими волосами и веснушками. Она была бы прекрасна, если бы не мертвый взгляд ее глаз. Будто над ними была какая-то дымка. Она видела то, что было перед ней, но не до конца осознавала это.

Девушка несла что-то похожее на два подноса. Она наклонилась, просунув один из них в отверстие в камере Резы.

– Тебе нужно съесть все.
– Даже голос девушки звучал как у робота.

Реза свирепо посмотрела на девушку.

– Ты бы хотела съесть этот мусор, Энджи?

Она выпрямилась.

– Мы должны быть благодарны за все, что нам предоставлено. Если ты захочешь еще чего-нибудь поесть, ты знаешь, что нужно сделать.

– И что же?
– спросила я, отталкиваясь от стены. В этой миниатюрной девушке не было ничего пугающего.

Она сунула картонный поднос в мою камеру.

– Разорвать узы. Поклясться в верности истинному Королю-Альфе.

Истинному Королю-Альфе? Это прозвучало как какая-то безумный культов. Нет, спасибо.

– А если я не захочу?

Энджи пожала плечами.

– Ты останешься здесь до тех пор, пока не взглянешь на вещи по-другому. Или умрешь.

Она сказала это так небрежно. Будто смерть была сродни потери заколки для волос.

– Ешь, что дают. Тебе понадобятся силы.

– Для чего? – надавила я.

В глазах Энджи промелькнул какой-то намек. Может быть, страх?

– Тебе нужно будет указать на ошибочность твоих действий. Увидишь. Есть способ получше. Все, что мне нужно было сделать, это отпустить.

Я сжала руки в кулаки сильнее, впиваясь ногтями в ладони. Она стояла там, где сейчас была я. И она подвергала других тем же пыткам, которые испытала сама.

– Как ты можешь смотреть на себя в зеркало?

Энджи не дрогнула, но ее рассеянный взгляд обратился ко мне.

– Он знает, что лучше. Как сделать нас самыми сильными, какими мы только можем быть.

– Он отнял у тебя свободу воли.

– Не беспокойся, - пробормотала Реза.
– Энджи полностью хлебнула тормозухи.

Я подошла к решетке, обхватив металл руками.

– Ты можешь выпустить нас отсюда. Дать нам шанс.

Что-то еще промелькнуло на лице Энджи, но затем она снова замкнулась.

– Ему виднее. Увидишь.

Я резко повернулась к Резе.

– Ему виднее? Что это за жуткое дерьмо она продолжает бормотать?

Реза вздрогнула.

– Они пытаются сломить тебя. Твой разум в такой же степени, как и тело.

Желудок взбунтовался, угроза того, что могло произойти, в сочетании с наркотическим похмельем и запахом жирного стейка смешались воедино. За прошедший год я уже прошла через ад. Люди приходили за мной снова и снова. Я не собиралась сдаваться без боя.

Реза кивнула мне, расправив плечи.

– Продолжай поддерживать этот огонь. Он тебе понадобится.

– Это не поможет, - сказала Энджи.
– Рано или поздно ты сломаешься. Так, ты просто сделаешь себе еще больнее.

Реза вскочила с койки и бросилась к решетке.

– Только потому, что ты отказалась от своих парней, это не значит, что мы сделаем также. Я не буду подписывать им смертные приговоры так, как это сделала ты.

Энджи побледнела, и ее взгляд стал еще более отрешенным. Впервые я почувствовала настоящую жалость к этой девушке. Травма загнала ее так глубоко внутрь себя, что той девушки, которой она была, больше не существовало.