– Да, – кивнул Кривицкий.

– Но с одним условием: я получаю долю – десятую от суммы проданного.

– Гм… – задумался начальник госпиталя. – Сто литров в день по тысяче ефимков…

– Двести литров, – поправил Николай. – Я в состоянии зачаровать два автоклава. Выходит двести тысяч, из которых двадцать мне.

– Однако! – поднял бровь Кривицкий. – Зачем вам столько денег?

– У меня семья. Мы с Мариной решили Машеньку удочерить, к тому же ждем своего ребенка. Квартира небольшая – две комнаты на четверых. Хочу купить побольше, а в идеале – дом. Как мне сказали, теперь это возможно. Беженцы, которые Царицыно переполняли, уехали в свои поселки с городами, недвижимость вновь продают и покупают.

– Сто восемьдесят тысяч в день, – задумчиво сказал Кривицкий. – За месяц – пять и четыре десятых миллиона. На наши – все шестнадцать. Да за такие деньги… И как мы раньше не додумались! Согласен, но с одним условием: как только купите недвижимость, мы больше ничего не платим. Договорились?

– Да, – кивнул Несвицкий. – Могу я позвонить?

Сняв трубку телефона, он набрал на диске код и номер деда. Когда Несвицкий-старший отозвался, промолвил в микрофон:

– Мы договорились, присылай свою фармацию. Когда приедут? Завтра? Ждем.

Закончив разговор, сказал Кривицкому:

– Пойду, займусь раствором…

Посланец государственной фармации Варягии, как обещали, прилетел назавтра. Им оказался немолодой и видный из себя мужчина в дорогом костюме. Представился, как Никодим Семенович Плотницкий, начальник службы комплектации фармации.

– Показывайте! – предложил Кривицкому и волхву после того те назвали свои имена и должности.

Гостя отвели в подвал, где продемонстрировали автоклавы. Тот достал из сумки небольшой прибор, состоявший из стеклянной емкости с делениями и прикрепленной к ней фонариком. Все это размещалось на маленькой платформе из металла. Зачерпнув из автоклава миниатюрным ковшиком на ручке, гость заполнил емкость и включил фонарик. С минуту наблюдал, как кружатся корпускулы и слил раствор обратно. Прошел к второму автоклаву, где процедуру повторил.

– Концентрация частиц ориентировочно пятьдесят на миллилитр, – сообщил Кривицкому и Николаю, с любопытством наблюдавших за его манипуляциями, – что вдвое больше минимального стандарта. Покупаю.

– Вам перелить раствор в бутыли? – предложил Кривицкий.

– Не нужно, емкости у нас с собой. Их привезли на самолете, а здесь наняли грузовик, который ожидает во дворе. Сейчас я приглашу рабочих.

Плотницкий вышел и вернулся с двумя мужчинами, которые несли с собой небольшие пластиковые бочки. Установив их возле автоклава, рабочие подключили к электричеству небольшой насос и, опустив шланг в автоклав, перекачали жидкость в емкости. После того, как бочка заполнялась, на ней завинчивали крышку и клеили поверху этикетку. На ней Плотницкий помечал дату и концентрацию раствора. Довольно быстро автоклавы опустели, причем, их даже наклонили, чтобы собрать все до последней капли. Бочки унесли, а Плотницкий показал хозяевам шкалу на счетчике, закрепленном на насосе.

– Двести четыре литра плюс сто семнадцать миллилитров. За них и заплачу.

– Так скрупулезно? – удивился Николай.

– В фармации так принято, – пожал плечами гость. – Учет. И в клиниках расход считают строго, а в частных пациент оплачивает каждый миллилитр.

– И сколько платит?

– Четыре-пять ефимков за один.

– Ни хрена себе! – присвистнул Николай.

– Ну, можно не платить, поскольку в государственных бесплатно, – пожал плечами гость. – Но ждать придется долго – очередь большая. Когда очередная партия раствора?

– Сегодня ж зачарую, – пообещал Несвицкий. – Два автоклава.

– Тогда поступим так, – сказал Плотницкий. – Подпишем договор, я дам вам чек на миллион за эту партию и в счет будущих поставок. Отнесете его в банк, и сумму вам переведут на счет в течение пяти рабочих дней. Скорей всего, пораньше. В Царицино прибудет наш сотрудник, который и займется приемкой и отгрузкой. Как только сумму выберете, он даст вам новый чек. Согласны?

– Да, – сказал Кривицкий. После того, как гость покинул кабинет, он взял оставленный им чек и посмотрел на Николая. – Никогда так быстро мы не зарабатывали столько денег. Вы просто клад!

– Про мою долю не забудьте, – напомнил Николай.

– Получите, – Кривицкий отмахнулся. – Не считайте меня жадным. Прекрасно понимаю, кому обязаны вот этим миллионом. И другими, которые, как я надеюсь, воспоследуют. Эх, сколько оборудования купим! – он аж прижмурился от радости.

– Кабинет отремонтируйте, – порекомендовал Несвицкий. – Неудобно принимать в таком гостей из-за границы.

– Вы так считаете? – задумался Кривицкий.

– Вот именно, – ответил Николай и отправился в подвал.

Конвейер заработал. Два раза в день Несвицкий отправлялся в госпиталь, где чаровал раствор, а остальное время проводил с приемной дочкой. Гулял с ней и рассказывал ей сказки, однажды съездил с Машей в зоопарк. Осколок мирной жизни, он как-то сохранился на войне. Девочке понравилось. Она восторженно смотрела на животных, восклицала и даже покормила лань, дав ей печенье на ладошке. Опеку над ребенком оформили им быстро. Николай представил документы, их посетила педагог, поговорила с девочкой, ее приемными родителями и подписала акт обследования. Машу приняли и в детский садик. Она туда ходила с удовольствием – такие ж детки, среди которых она ничем не выделялась со своей новой ручкой. Жизнь устаканилась. С деньгами тоже было хорошо. Через неделю Несвицкий получил свои сто тысяч на открытый в банке счет. Их вполне хватало на покупку трехкомнатной квартиры, но Несвицкий не спешил. Мысль об отдельном доме его не оставляла.