– Антонина Серафимовна сказала, что собиралась Машеньку удочерить, а мы ее опередили. Она к ней очень привязалась. Просит разрешить с ней видеться. Предлагает себя в няньки безвозмездно.

– Сам как считаешь? – задумалась Марина.

– Родители у Маши есть, пусть будет еще бабушка, – пожал плечами Николай. – Не помешает.

– Ладно, – нехотя ответила Марина. – Пускай приходит, далее посмотрим.

На том и порешили. А назавтра новые события задвинули всю эту Санта-Барбару[3] на задний план…

[1] Герр лейтенант скучает? Я могу составить вам компанию? (нем.)

[2] ПНВ – прибор ночного видения.

[3] «Санта-Барбара» – американская мыльная опера. Сериал транслировался по телевидению СНГ несколько лет и был невероятно популярным.

9.

Трель телефона разбудила Николая около шести утра. Слетев с постели, полусонный, он ринулся в прихожую, где снял трубку с аппарата.

– Алло?..

– Николай Михайлович, берите Марину Авенировну и приходите в госпиталь, – он распознал в наушнике басок Кривицкого. – Немедленно!

– А что случилось?

– Прилеты, много раненых. Я к вам отправил санитарку посидеть с ребенком. Поторопитесь!

Кривицкий отключился. «Какие могут быть прилеты? – подумал Николай, шагая к спальне. – Давно уж не стреляют. Ну, разве что на новых рубежах, но там поблизости есть госпитали – их развернули сразу после наступления. Зачем везти людей в Царицыно? Это и для раненых опасно, сначала нужно их стабилизировать».

– Что там, Коля? – спросила у него жена, когда Несвицкий щелкнул выключателем. Она уже проснулась и сидела на постели.

– Нам срочно нужно в госпиталь. Прилеты, много раненых.

– А Машенька? Возьмем с собой?

– Кривицкий к нам отправил санитарку…

Умылись и оделись они быстро. Не успели выйти из квартиры, как позвонили в дверь. Открыли. Запыхавшаяся санитарка сообщила, что прибыла сидеть с ребенком.

– Проснется – отведете в садик, – сказала ей Марина. – Работает с восьми часов. Вот ключ от двери.

– Что в госпитале? – поинтересовался Николай.

– Там просто ужас! – выпалила санитарка.

То, что она ничуть не преувеличила, им стало ясно на подходе к госпиталю. В ворота вереницей заезжали кареты скорой помощи. Санитары тащили из машин носилки с окровавленными ранеными и несли их в распахнутые двери приемного покоя.

– Я – хирургию! – сказал Марине Николай и устремился вслед за санитарами.

– Я буду в отделении, – сказала за спиной жена.

В коридоре у операционных Николаю едва не стало плохо. Тележки с пациентами стояли возле стен, а те, кому их не хватило, лежали на носилках на полу. Воздух словно загустел от криков, стонов раненных людей. Вонь от разорванных кишок и такой знакомый запах свежей крови – сырой, железистый. Возле тележек и носилок копошились врачи и сестры – сортировали раненых. Здесь Николай нашел Кривицкого. Начальник госпиталя был в окровавленном халате, шапочке и в хирургических перчатках.

– Вы вовремя, – сказал Несвицкому. – Бригады приступили к операциям. Ваша задача – стабилизировать наиболее тяжелых. Не исцеляйте их – вам сил на всех не хватит. Достаточно остановить кровотечение, а дальше – мы.

– С кого начать? – спросил Несвицкий.

– Вам скажут, а пока накиньте на себя халат. Его вам принесут. Сестра!..

И началось… Кровотечение из паха – бедро разорвано осколком… Оторвана нога, кровь пропитала бинт, наложенный врачом из скорой помощи. Жгут снять и руку на культю… Осколок пробил ребенку грудь… А вот открытый перелом, разорваны сосуды… Перед глазами Николая будто крутился кровавый калейдоскоп. Рука – на рану, с ладони утекло тепло, кровь перестала течь – теперь к другому пострадавшему…

Несвицкий не следил за временем, работал и работал, пока в глазах не потемнело. Очнулся на кушетке, где он сидел, затылком упираясь в стену.

– Попейте! – стоявшая напротив медсестра подала ему кружку с чаем. Тот исходил парком. Несвицкий взял кружку липкими окровавленными пальцами и приник губами к краю. Чай был горячим и сладким до приторности, но Николай глотал его, как истомившийся жаждой путник пьет воду посреди пустыни, после чего вернул посуду медсестре.

– Ведите меня к раненым!

– Так нету больше, – сказала медсестра. – Тяжелых вы стабилизировали, а прочие пока что подождут. Отдохните, Николай Михайлович, вы плохо выглядите. Лицо осунулось и бледное. Я помогу вам привести себя в порядок. Степан Андреевич велел за вами присмотреть.

«Даже в таком бедламе не забыл», – тепло подумал о начальнике Несвицкий.

– Идемте!

Через несколько минут, умытый, снявший окровавленный халат, Николай сидел на стуле в своей комнате и жадно ел. Поздний завтрак ему доставили из кухни. Насытившись, Несвицкий закурил, стряхивая пепел в опустевшую тарелку. Плевать, что в госпитале курить запрещено! Нет сил идти во двор… Затем он завалился на кушетку и не заметил, как уснул.