Бен-Гурион настаивал, чтобы Исер Харел усилил свой разведывательный аппарат в Дамаске. Премьер-министр постояно напоминал руководителю Моссад: «Безразличие — самый страшный враг национальной безопасности». Исер знал, что лишь с помощью Эли Когена они смогут решить эту проблему.

Сначала руководители Эли планировали направить его в Дамаск под видом гражданина Испании или одной из стран Латинской Америки. Но так как Эли был очень похож на араба и прекрасно говорил на арабском языке, они изменили его легенду. Сирийское общество более закрыто по сравнению с египетским, и поэтому Эли было бы достаточно сложно внедриться в него как латиноамериканцу.

Кроме того, в Дамаск Эли решили послать одного. На это были две причины. Во-первых, при малочисленности Моссад было бы роскошью держать в одной стране большую резидентуру. Только что закончилась операция по захвату Эйхмана, которая надолго заняла многих сотрудников.

Второй причиной, по-видимому, послужил стиль работы самого Эли. Во время учебы, особенно в истории с Марселем Коуэном в Иерусалиме, Эли показал, что лучше всего работает один. Он привык к одиночеству еще в юности, когда работал в Египте. К тому же в этом случае он подвергается меньшему риску: он никогда не станет жертвой предательства или ошибки партнера, и его безопасность будет зависеть только от него самого.

В ходе обсуждения задания Дервиш узнал, что Эли согласен с решением руководства. Если бы у него возникли сомнения на этот счет, план мог быть пересмотрен. Моссад не ждет от своих сотрудников слепого выполнения приказов, а требует критического их осмысления и проявления инициативы. Конечно, в бою следует исполнять приказ. Однако до этого момента есть возможность для дискуссий.

Сразу после возвращения с сирийской границы Эли начал подготовку к работе в Дамаске. Он глубоко изучал историю, экономику, государственно-политическое устройство, географию и топографию Сирии. Ему пришлось заниматься языком с преподавателями, так как египетский диалект арабского языка, на котором он говорил с детства, отличается от сирийского. Эли слушал сирийские радиостанции днем и ночью, чтобы добиться правильного произношения, а также быть в курсе текущих событий в этой стране.

В учебном центре был оборудован кинозал, и эксперты показывали ему фильмы о Сирии, включая отрывки о сирийской армии и военных объектах. Большинство этих материалов было получено из программ дамасского телевидения, часть являлась результатом усилий Моссад.

Эли предстояло также узнать многое и об Аргентине. Он прошел курс по истории, политике, географии этой страны, совершенствовал свой испанский и научился, насколько было возможно, говорить с аргентинским акцентом. Дело в том, что Эли было поручено перед выездом в Сирию провести некоторое время в Аргентине. Эли был расстроен такой новостью, ибо хотел сразу приступить к настоящей работе — в Сирии. Но Дервиш ответил ему довольно резко: «Считай, что тебе повезло. Большинство сотрудников чаще всего получают новые задания и документы за несколько минут где-нибудь в туалете в аэропорту. И на подготовку им дается несколько часов. У тебя же есть два месяца».

На самом деле Моссад тянул время: руководство не хотело, чтобы Эли попал в Сирию, когда там находилось еще большое число египетских военных, но Эли об этом ничего не сказали.

Эли занимался с раннего утра до позднего вечера.

Преподаватели тщательно оберегали его от контактов с внешним миром, заодно изучая его реакцию на подобные условия. Он держался молодцом, хотя иногда с тоской смотрел в окно на толпы людей, снующих по улице.

«Я как призрак среди потерянных людей», — заметил он однажды. Больше жалоб от него не слышали. Один из инструкторов напомнил Эли, что он может в любой момент отказаться от работы, но это ничуть не поколебало решения Когена.

А в это время сотрудники Моссада вновь и вновь проверяли каждую деталь легенды, которую они разработали для одного из своих лучших агентов, и ждали момента для наиболее безопасного введения его в игру.

Наконец в канун 1961 года было решено начинать операцию. Наступило самое подходящее время.

Как раз в это время один из сотрудников Исера Харела решил устроить у себя дома небольшой праздничный ужин. Он был из числа тех, кто семь месяцев назад вылетел из Буэнос-Айреса с похищенным Адольфом Эйхманом.

Среди приглашенных был и Дервиш. Он поинтересовался, может ли привести с собой новичка, подготовкой которого занимается. Возражений не последовало, и Эли Коген составил компанию своему учителю. Во время ужина Эли молчал. Он сидел за одним столом с элитой Моссад и внимательно слушал историю похищения знаменитого нацистского преступника.

На следующее утро Эли сказал своему боссу: «Вчера вечером эти люди воодушевили меня. Они придали мне смелости. Я буду более уверен в себе, зная, что меня поддерживают такие люди».

Было 1 марта 1961 г.

Самолет компании «Суиссэйр» из Цюриха прибыл точно по расписанию и медленно выруливал к главному терминалу аэропорта Буэнос-Айреса Эзейза. В числе первых пассажиров, покинувших самолет, был с иголочки одетый бизнесмен, который на протяжении всего полета спокойно сидел в салоне первого класса, просматривая газеты и финансовые отчеты на нескольких языках. В аэропорту его никто не встречал. Пройдя иммиграционный и таможенный контроль, он вышел из здания аэропорта и взял такси.