Отпустив бинокль болтаться на шее, снорк развернулся и отправился в сторону заводского комплекса «Росток». Больше идти ему было некуда.

Хриплый кашель всполошил всех, кто находился в доме. Все это время Леха не приходил в сознание. Град и Унылый засунули ему в спальный мешок «пузырь» со «светляком» и парой других артефактов, послабее, но вот уже несколько часов кряду раненый долговец не подавал признаков ни жизни, ни смерти. И вот, наконец-то сержант открыл глаза. Клекот в груди пропал, хруст костей тоже стих. На тело навалилась ужасная слабость, и неудивительно. Леха ничего не понимал. Он не помнил, как оказался здесь, мысли сбились в кучу, из которой было невозможно выделить ничего толкового. Наверное, так чувствуют себя те, кто воскрес?

В комнате не было никого кроме кота. К лицу долговца приблизилась морда с мокрым носом-кнопкой. Барсик обнюхал больного, чуть задрав темные губы. Из пасти кота пованивало, но Леха не побрезговал, когда шершавый язык лизнул его в ухо. Имитатор замурлыкал, присев буханочкой рядом.

– Друг, – произнес кот странным голосом. Раньше он так не разговаривал. Интонации пятилетнего ребенка перемешались со взрослым голосом Сани. Имитатор осваивал новые слова. – Мой друг. Друг.

Холодная ладонь легла на широкий лоб кота и погладила межу ушами.

– Друг, – ничего не понимая согласился Леха.

– Ян!

Костик ожил, едва на горизонте появилась знакомая фигура. Обрадовался и Лермонтов, увидев, что Ян и Унылый вместе бегут в сторону дома. Второй так не медля влетел во двор, взбежал по крыльцу и скрылся внутри дома. Что до долговца, он тепло поприветствовал юного товарища.

– За вами нужен глаз да глаз, – хмыкнул он, потрепав малого по плечу.

– Ага. У тебя их целых четыре, на всех хватит.

– Рассказывай, что у вас тут происходит...

Ленка, не отпуская Лешиной ладони, подвинулась, когда Унылый подошел с с рюкзаком, набитым артефактами, к лежанке. Из-за отцовской спины выглядывала Рита.

– А что это? – спросила она, когда отец достал первый.

– «Светляк». Самый мощный из целебных. Еще есть «кровь камня» и «ломоть»... надеюсь, их хватит.

Такого количества артефактов хватит, чтобы мертвого поднять! Но вопрос упирался лишь во время – не слишком ли поздно? Поправимо ли то состояние, в котором сейчас находится Леха? В ногах сержанта лежал Барсик, внимательно стреляя желтыми глазами по сторонам. Кот не мешался, грел раненого. Громко мурлыкал. Говорят, что коты своим мурчанием облегчают боль и даже каким-то образом лечат. Все надеялись на то, что теория, гуляющая в народе, окажется правдивой.

– Не просыпался? – поинтересовался Саня. Егоза ответила, что всего раз на пару минут. – Черт... Тогда нам остается только ждать.

На карауле оставили Костю и Яна. Друзья не очень хорошо расстались, когда старший решил во второй раз выкрасть «сияние». Тогда Лисицын дал ему мощный нагоняй и выпер на Янтарь с какой-то наличкой, чтобы заплатить проводнику до «Агропрома». Костик, будучи рядовым, не знал, как реагировать на такой жест. Постарался заступиться за Яна, но Леха был непреклонен. Это первый случай, когда сержант рассердился по-настоящему и не смягчался даже под влиянием уговоров. Когда Костя предложил уйти вместе с Яном, Лисицын и вовсе озверел – а с кем по его мнению на базу пойдет Лермонтов? Идти-то ему рано или поздно придется, вот только не от Янтаря, полного проводников. Сомнения Кости развеял Ян, велев возвращаться вместе с командиром и не нарушать субординацию.

– Я хотел его тогда пристрелить, – буркнул Костя. – Не в прямом смысле, но ты понял.

– Теперь не хочешь? – проницательно прищурился Ян поверх очков.

– Теперь все, чего я хочу, это только чтобы сержант очнулся...

Не знал куда себя деть и Лермонтов. Все проведенное вместе время толстяк то караулил, то помогал отряду, делясь таблетками из своей нехитрой аптечки, но ему казалось, что этого мало. Сейчас он занялся готовкой. Близился обед, надо было всех накормить. Ленка не отойдет от командира, это дураку понятно. Риту и Унылого дергать не хотелось, в конце концов Леха им как родственник, и им явно не до хозяйства.

Правда, спустя бесполезно проведенных полчаса времени, без каких-либо действий, слов, идей, Саня не выдержал.

– Неподалеку от нас Мертвый Город. Пока мы никуда не можем сдвинуться с места, может, Ленка и ты, Рит, сходите продадите «сияние»?

– Вы вообще можете думать о чем-нибудь другом, кроме этого артефакта? – устало пробормотала бандитка.

– Например, о раненом друге? Да, я и так об этом думаю каждую секунду. Я предлагаю вам отвлечься. Занять голову чем-то другим и заодно сделать полезное дело.

– Да, Лен, – согласилась с отцом Рита. – Давай сходим. Батю туда все равно не пустят, ребят тоже. А так дядь Леша очнется, а у нас уже все дела сделаны. Сможем сразу выдвигаться к вокзалу. М?

– Я никуда не пойду.

– А чем ты сейчас помогаешь?

– Просто нахожусь рядом.

– Мы все находимся рядом, – сказал Унылый. – Но помогают только арты. Если помогают. Это только спустя время будет ясно.

Егоза подавленно взглянула на Леху. На белых, как мел, губах остались следы крови. Он совсем слабо и поверхностно дышал. От удара в голову по правой стороне лица расползлось темное пятно синяка, глаз отек, побагровел, на носу ссадинка – видно, проехался по дерну, пока падал в овраг. Как долго Ленка сможет на это смотреть? И что будет, если вдруг дыхание остановится? Впервые она увидела луч света, пробившийся в ее безнадежную пустую жизнь, темную, мрачную, грязную и уродливую. И всего лишь через сутки над нею нависла угроза навсегда его потерять. Это сведет ее с ума. Ведь она тоже влюбилась в Леху сразу, как увидела! «И я ему этого так и не сказала», – ее кольнула совесть. Омерзительное малодушие.