Рассуждая об общественном подъеме после Крымской войны, А.И. Герцен и Н.П. Огарев искали аналогию с ситуацией, сложившейся после победы России над Наполеоном. Время после Отечественной войны - этап существенного развития народной мысли, когда «все общество, дыша полной грудью, чаяло реформ» [91] . Н.П. Огарев считал, что после крупных войн с участием России неизменно увеличивается число произведений искусства, противоречащих официальной идеологии: «...никогда столько не писали прозы и стихов вне цензуры, как в десятилетие после 1815 года и после 1854» [92] . Отечественная война и Заграничные походы изменили облик российского офицерства. По мнению А.И. Герцена, офицеры стали «более серьезными, более впечатлительными», далекими от «духа покорного послушания и вечного обоготворения власти, которым так отличалось русское дворянство» [93] . Это привело к зарождению декабризма - высшей точки отечественной демократической мысли начала XIX в. в восприятии А.И. Герцена и Н.П. Огарева. Но если движение декабристов было по преимуществу дворянским, офицерским, то в середине XIX в. демократы рассчитывали на понимание и поддержку передовых социальных доктрин и самыми массовыми участниками войн -солдатами и крестьянами. По этой причине, рассматривая возможность крестьянской революции, ее идеологи в своих работах постоянно обращались к проблеме участия в ней армии. Впервые эту мысль изложил в 1857 г. Н.П. Огарев: «Крестьянская революция в России тем возможнее, что войско будет за нее. Нет ни одного государства, где бы войско, несмотря на долговременность службы, было бы так дружно с народом, как у нас» [94] . Так, на рубеже 1850-1860-х гг., наряду с образованной частью общества, молодежью, крестьянством, одним из объектов революционной агитации в России становятся военные.

В теоретических и агитационных трудах демократических мыслителей получил отражение сформулированный Н.П. Огаревым план «военно-крестьянской» революции. Были учтены главные ошибки декабря 1825 г.: обособленность действий, территориальная ограниченность восстания, отсутствие поддержки со стороны широких слоев населения. Поэтому противники царизма стремились объединить различные социальные силы и армию в освободительном движении. Идея об обреченности выступления, не имеющего опоры в массах и военной среде, присутствовала, в частности, в ряде агитационных работ Н.П. Огарева, названия которых говорят сами за себя: «Что надо делать войску?», «Что нужно народу?», «Всему народу русскому крестьянскому от людей ему преданных поклон и грамота», «Братья солдаты! Одумайтесь - пока время», «Братья солдаты! Ведут вас бить поляков», «Офицерам всех войск от общества “Земля и воля”». Основная миссия военных в случае народного восстания состояла в том, чтобы не допустить участия войск в его вооруженном подавлении: «Что же делать солдатам и офицерам? Ничего не делать, то есть не ходить против народа. Только этим войско может спасти Россию от бед и кровопролития» [95] . «При значительном крестьянском восстании правительство будет поставлено в очень курьезное положение: солдаты по мужикам стрелять не станут. Да и большинство благородных офицеров не позволит им стрелять», - утверждал Н.П. Огарев [96] . Такая позиция на деле не была бы пассивной, так как предполагала уклонение военных от исполнения приказа властей, а значит присоединение к бунту.

Организовать неповиновение военных, по мысли А.И. Герцена и Н.П. Огарева, должны были сочувствующие народному делу офицеры. Именно им предстояло в решающий момент повести за собой солдатскую массу, что было бы немыслимо без доверительных отношений между рядовыми и революционно настроенными командирами. В условиях нового общественного подъема офицер вновь становится интересен для демократов как представитель передовых сил и носитель самых необходимых качеств. В одной из прокламаций, обращенных по преимуществу к солдатам, Н.П. Огарев убеждал их: «Офицеров много хороших, которые любят свой народ и готовы отступиться от всех своих барских выгод в его пользу, а поэтому и любят солдата» [97] . А.И. Герцен, анализируя проявления вольнодумия в военной среде, пришел к следующему выводу: «В числе офицеров есть благороднейшая, прекраснейшая молодежь, на которую мы смотрим как на одну из самых лучших надежд России, это люди, испытавшие себя в Крыму и на Кавказе, развившие в себе человеческие понятия вопреки николаевских учебных заведений, люди энергии и деятельности, люди нравственного здоровья...» [98] .

Так закладывалось традиционное для народнической идеологии понимание вопроса: революционное движение овладеет армией «сверху», имея опору среди части командного состава. Союз армии и народа провозглашался «одной из главных необходимостей», важнейшим условием успешной борьбы против самодержавия [99] . В качестве одного из программных тезисов он звучит в прокламации Н.П. Огарева «Что нужно народу?» - «Пуще всего надо народу сближаться с войском» [100] .

Не менее важным адресатом обращений А.И. Герцена и Н.П. Огарева к российской армии были солдаты. Их призывали к неповиновению начальству, уклонению от приказов подавления народного недовольства, доверительным взаимоотношениям с прогрессивно мыслящими офицерами.

Николай Васильевич Шелгунов

Прокламации демократов к солдатам обычно были стилизованы под простонародную речь. Политические лозунги соседствовали с вопросами материального благополучия, тяжелых условий быта нижних чинов армии и крестьян. Желая добиться лучшего понимания своих взглядов, А.И. Герцен и Н.П. Огарев использовали в прокламациях библейские сюжеты. Необходимость борьбы против самодержавия обосновывалась следующим образом: «Разве Бог напустил Каина убить брата своего Авеля или другой кто? А что же делает царь, когда, играя присягой, посылает солдата против народа, как же не то, что посылает Каина убить брата своего Авеля?» [101] .

Н.П. Огарев провозглашает освободительное движение «святым народным делом», а его противников - врагами Бога [102] . Так, соотнесение христианских образов с насущными социально-политическими проблемами постепенно становится распространенным приемом революционной агитации. Например, Н.В. Шелгунов в прокламации «Русским солдатам от их доброжелателей поклон» также сравнивает подавление польского национально-освободительного движения с историей Авеля и Каина [103] .

Неотъемлемой составляющей прокламаций А.И. Герцена и Н.П. Огарева к российской армии было развенчивание образа «доброго царя», защитника народных интересов. Например, в воззвании Н.П. Огарева «Что надо делать войску?» утверждается: «...царь приказывает послать солдат против народа со штыком и саблей, с пулей да картечью, проливать кровь отцов и братьев, матерей и сестер!» [104] .

Одной из главных целей распространения прокламаций демократы также ставили политическое просвещение солдат. Они стремились показать их место в социальной иерархии российского общества, общее в благосостоянии и правовом положении солдата и крестьянина, единство целей в борьбе за освобождение: «Солдаты должны помнить, что они взяты на службу насильно из помещичьих или из казенных крестьян, что их отцы и братья и теперь или помещичьи, или казенные, что и тем и другим нужна земля и воля» [105] .

Публикации «Колокола» в поддержку национального движения в Польше

Многие наблюдения и выводы мыслителей по военной тематике получили новое актуальное звучание с началом национально-освободительного восстания в Польше. Находясь в эмиграции, вне царской цензуры, на страницах печати А.И. Герцен и Н.П. Огарев регулярно обращались к польскому вопросу, разбирая действия инсургентов, настроения российской общественности. Полагая, что борьба поляков проложит путь к крестьянской революции в России, вольнодумцы горячо поддержали повстанцев на страницах своих изданий и агитационных материалов. Успех или поражение освободительной борьбы во многом зависели от того, как проявит себя российская армия, которой предстояло быть главной силой в подавлении восстания. По этой причине важнейшей задачей деятельности А.И. Герцена и Н.П. Огарева становится пропаганда в военной среде, разъяснение солдатам, что подавление польского восстания не имеет ничего общего с подлинными интересами России: «Не ради России и ее пользы, а ради генеральской наживы вы бьете соседние племена» [106] .