Уютная тишина окутала нас, когда мы шли по узкой дороге через наш маленький район с маленькими домами и маленькими дворами к своим домам. Ночь была приятной — достаточно теплой, чтобы быть без плотной одежды, и достаточно прохладной, чтобы наслаждаться ею. Это была моя вторая любимая погода — первой был дождь, — и то, что я разделил ее с Рэй, сделало эту ночь еще более приятной.

«Я не хочу, чтобы это заканчивалось», — поймал я себя на мысли, когда мы приближались к ее дому. Но, конечно, так и было бы, но, по крайней мере, у меня были бы воспоминания, которые составили бы мне компанию на всю ночь. Воспоминания с ней всегда были лучше, чем преследующие меня кошмары из прошлого.

— Знаешь, это реально очень горячо, — сказала Рэй, нарушив тишину своим мелодичным голосом.

Я изогнул бровь от любопытства.

— Что именно?

— То, что ты читаешь.

Мы остановились у подножия ступенек ее крыльца, и я сразу вспомнил, как она впервые поцеловала меня всего несколько недель назад.

— О, ты так думаешь, да? — спросил я, поворачиваясь, чтобы встать параллельно с ней. — Я всегда думал, что это как-то по-ботански.

— О, ни в коем случае, — Рэй посмотрела на меня снизу вверх, ее глаза блестели весельем и безошибочным флиртом. Она расцепила наши руки, чтобы провести линию от запястья до локтя и обратно. — Читающие мужчины обычно умны и чувствительны…

— О, точно, абсолютно, — кивнул я, с трудом сдерживая дразнящую ухмылку. — Например, один мой знакомый, Вульф. Он был большим любителем чтения, как и я. Особенно любил классику. Сверхчувствительный чувак. Однажды он застал другого парня, плачущего по телефону, и он просто, — я взмахнул запястьем для выразительности, — ударил его по горлу книгой, которую тот читал. Сказал ему, чтобы он заткнулся и перестал вести себя как киска. То есть, супер-супер– чувствительный парень.

— О Боже!

Звонкое хихиканье Рэй наполнило воздух вокруг нас, когда она убрала свою руку с моей, чтобы игриво шлепнуть меня по груди. Мне еще не хотелось идти домой, и этот момент казался слишком похожим на конец, поэтому, решившись, я снова взял ее руку в свою и крепко прижал к груди, прямо над сердцем.

«Почувствует ли она это?» — задался я вопросом. — «Может ли она сказать, как сильно оно бьется для нее?»

Ее смех перешел в сдавленный шепот, когда ее глаза, освещенные единственным уличным фонарем и бра, висящим рядом с ее дверью, задержались на кончиках ее пальцев, лежащих на моей груди. Они немного пошевелились, ощущая неподатливые мышцы и кости, и Рэй сглотнула, прежде чем разомкнуть губы.

«Поцелуй ее», — потребовал мой разум. — «Ты уже делал это раньше, так сделай это сейчас. Поцелуй ее, мать твою».

Но моя нерешительность была юношеской, и я мог списать ее только на неопытность в понимании чего-то подлинного. Хотела ли Рэй, чтобы ее поцеловали? Хотела ли она, чтобы я сделал шаг? Почему меня не наделили даром ясновидения, чтобы я не мучился подобными вопросами? И как, черт возьми, глупо, что в тридцать один год у меня не было на них ответов?

Если бы только она сделала что-нибудь еще, если бы только Рэй дала мне знак…

А затем, как будто она была ясновидящей, ее рука соскользнула с моей, двинулась вверх и легла мне на плечо. Кончики пальцев танцевали по моей шее и линии роста волос, слегка надавливая и подталкивая меня вниз, к ее ждущим губам.

«Сообщение получено».

Я повторил это движение, положив руку ей на шею, запустив пальцы в ее шелковистые волосы. Потом подошел на шаг ближе, чтобы сократить расстояние между нами, и, когда мои губы медленно приблизились к ее губам, мы оба одновременно улыбнулись.

Это началось, как весенний ветерок, нежный и теплый, но быстро переросло в силу летнего шторма. Руки запутались в волосах, а рты открылись в приглашающем вздохе. Горячие, влажные языки проникали, пробовали и исследовали, отчаянно тянулись к местам, хранимым к югу от границы, скрытым в моих джинсах и под ее платьем. Моя эрекция быстро разгоралась, сильно прижимаясь к центру ее живота, и жаждала большего, чем просто трение ткани.

— Солджер, — задыхаясь, произнесла Рэй, прерывая поцелуй, чтобы произнести мое имя.

Я ответил стоном, переместив руку с ее волос на грудь, чтобы прижать ее нижнюю часть между большим и указательным пальцами.

— Это нормально? — спросил я, понимая, что это было неуверенное движение.

Я был готов отступить от нее, если она хоть немного вздрогнет. Но в ответ Рэй выгнула спину и застонала мне в рот.

— Да, — ответила она, и я воспринял это как намек, чтобы провести большим пальцем по тяжелой плоти. Поглаживая, перекатывая, пощипывая, когда мой рот покинул ее рот и переместился вниз, к ее шее.