— Полагаю, это не его настоящее имя?

— Мне и в голову не приходило спросить. Он просто всегда был Зеро.

Она поджала губы, подавляя смешок, и кивнула, жестом показывая, чтобы я продолжал.

— В общем, он переспал с одной из сотрудниц, и… — Я поджал губы и покачал головой. — Да, это был один из тех неуместных случаев. Мы все делали вид, что не знаем, но, я имею в виду, трудно игнорировать людей, трахающихся в туалете общежития, понимаешь? Не самое уединенное место на планете.

Рэй фыркнула от смеха, подперев подбородок ладонью. С безмятежным выражением лица она слушала меня так, словно я рассказывал ей о любимых воскресеньях моего детства или о чем-то подобном. И мне не было дела до того, странно это или нет. Было приятно, что меня слушали. Как будто то, что я говорил, имеет значение.

— В общем, Гарри стал моим вдохновением, чтобы стать еще лучше. Он хороший парень, самый лучший. Если бы не он, меня бы здесь не было.

— Как вы познакомились? — спросила Рэй.

— Ну, я имею в виду, не считая того, что я приехал туда, а он возглавил очень, очень тщательный досмотр моего тела? — Я ухмыльнулся и слегка фыркнул от своей слабой попытки пошутить, но она не засмеялась, и я быстро прочистил горло и поерзал на стуле. — Эм… я, конечно, видел его поблизости. Я знал, кто он, а Гарри знал, кто я… но мы никогда не общались. Я вообще мало разговаривал, понимаешь? И поначалу был больше сосредоточен на том, чтобы не высовываться и не злить многих людей.

— Но через некоторое время наступил мой день рождения. И еще была годовщина смерти Билли. И я… — Я перевел взгляд на висящую на стене голову оленя и пожал плечами, глядя на его безжизненный взгляд. — Я не очень хорошо с этим справился, наверное. Как будто… я всегда знал, за что меня арестовали, за что осудили, но до того дня это не доходило до меня.

В этот неловкий момент появился официант и принес наши напитки, пробормотав извинения. Заверив нас, что закуски скоро принесут, и приняв заказ на ужин, он снова скрылся. Я подумал, что он просто не хотел продлевать свой дискомфорт, задерживаясь здесь, и подумал, что, возможно, сейчас не время говорить об этом.

Черт, может, мне вообще не стоит об этом говорить?

— Итак, что случилось? — спросила Рэй, помешивая соломинкой свою кока-колу.

Я покачал головой.

— Нет, ты… ты не хочешь знать этого дерьма. Я не должен был…

— Солджер, — мягко оборвала она меня, — я действительно хочу знать. Я хочу знать о тебе все.

Казалось маловероятным, что такая, как она — красивая в сдержанном и простом смысле, невинная по отношению к тому, что я делал и видел, — захочет знать все это, не говоря уже о том, что она будет сидеть здесь со мной, зная, что есть большая вероятность того, что она поцелует меня позже, как делала это каждую ночь в течение нескольких недель. Тем не менее, в конце концов, мне пришлось признать, что это моя реальность, настолько сюрреалистичная и хорошая, насколько она была хороша, и Рэй хотела знать обо мне.

Поэтому, немного поколебавшись и тяжело выдохнув от волнения, я начал с того места, на котором остановился.

— Ладно, эм… в общем, я ввязался в какое-то дерьмо с одним случайным парнем. Я его толком не знал. Он… не знаю… он посмотрел на меня или что-то в этом роде, и я сделал глупый, неприятный комментарий, и в любом случае, меня бросили в дыру на неделю, что было…

Не потребовалось много размышлений, чтобы вернуть мой разум обратно в ту оглушительную, сводящую с ума камеру темного отчаяния. Душераздирающей тишины и одиночества было само по себе достаточно, чтобы довести человека до безумия, если он еще не был там.

Я отмахнулся от этой мысли и продолжил:

— В общем, я был в плохом месте, а когда вышел оттуда, стало еще хуже. Я думал о Билли больше, чем когда-либо, а это говорит о многом, учитывая, что я думал о нем практически постоянно, и это выбивало меня из колеи. Мне казалось, что все, что я там получаю, я заслужил, поэтому намеренно старался все испортить для себя. Ввязывался в драки, больше времени проводил в одиночке, и через несколько месяцев Гарри, наконец, встретился со мной и спросил, какого черта я делаю. Он сказал, что видел в этом месте настоящих кусков дерьма, но никогда не считал меня таковым, так что мне пора вытащить голову из задницы, пока я не получил еще больше ненужных сроков. Так что я послушал его.

Рэй наградила меня теплой улыбкой.

— А остальное — история.

— Остальное — история, — заключил я, когда официант принес нам закуски.

* * *

Позже Рэй спросила:

— Когда ты был ребенком, о чем ты мечтал, какой будет твоя жизнь?

Я ответил ей очень прямо, хотя и удручающе:

— Я ни о чем не мечтал. И только надеялся, что мои бабушка и дедушка будут жить вечно, но они не жили.

Волна меланхолии нахлынула на нее, когда она медленно отправила в рот кусочек курицы-гриль.