Грандиозная колонна степенно двигалась целый день и потом целую ночь, делая небольшие остановки, и так, шаг за шагом, преодолевая гору за горой, речку за речкой, они, наконец, прибыли на место.

Наши путешественники добрались до пригорода, где располагалось жилище второго дяди.

Каштаны и хворост отлично горят, шурин и зять – родня хоть куда! Дядюшка с тётушкой приняли семерых человек:

– Если смогли разместить двоих, то разместим и семерых! Народу много, брошу-ка вам ещё две подстилки!

Семья Хуан добралась до места уже под утро, а пока все разместились в тесноте, так уже и вовсе наступил новый день. И тут стало ясно, что свиньям, пони и коровам места для отдыха предусмотрено не было. Тогда папа и дедушка сразу же принялись за работу, несмотря на усталость. Раз-раз, и за два дня сарай на склоне был переоборудован в коровник, конюшню и свинарник.

Тоска по родной волости Бабе не оставляла папу, и он порой в короткие минуты отдыха всё напевал строки из горных песен покинутого им края.

Свиней и овец теперь было содержать трудно – тучных пастбищ, как в горах Дашишань, тут не было, поэтому отцу пришлось оставить только пони, чтобы возить урожай. Но зато здесь выращивали черешковую капусту, батат и сахарный тростник: капусту и батат ели сами, а тростник продавали.

Земля, на которой отец решил обосноваться, принадлежала деревне Пинпо. Это был горный склон, а не долина, так что даже трава там особо не росла. Здесь же неподалёку деревня хоронила своих мертвецов. Дедушка и бабушка, отец и мать с утра до ночи трудились на склоне – мужчины с бамбуковыми корзинами за спинами шаг за шагом рыхлили мотыгами землю, а женщины выбирали из неё куски кирпичей, обломки черепицы и булыжники. Сколько земли подготовят – столько и засадят. И вот наконец многими стараниями склон приобрёл ухоженный вид.

Пот семейства Хуан обильно удобрил тот кусок земли, что был им выделен. Труженики порубили стебли тростника, рядами уложили обрубки в борозды, удобрили и прикопали. После первого же мелкого дождика из почвы сначала показались несколько робких нежно-зелёных хвостиков, а потом и весь тростник пророс. Упругие стебли вырвались на свет, их тихонько обдувал ветер, увлажнял шелестящий дождь, постепенно они окрепли и стали настоящим густым тростниковым лесом. В сентябре тростник набрал сладость. Мама осталась охранять с таким трудом возделанное поле, а отец побежал на сахарный завод подавать заявление на уборку.

А вот и официальное разрешение с красной печатью!

Родители на радостях наняли помощников и вместе с ними резали тростник всю ночь. Поработав два дня подряд до самой темноты, сняли половину урожая, папа нанял тележку и отвёз тростник на завод в двадцати с лишним километрах от их нынешнего жилища.

– Продадим тростник, купим кирпич и черепицу, а года через два построим новый дом, – ликовал Хуан Чжунцзе.

Но его радость развеялась как дым – вернулся он абсолютно подавленный:

– За тонну сахарного тростника мы выручили всего двести с чем-то юаней, за минусом расходов на подёнщиков, перевозку, рассаду и удобрения, нам почти ничего не осталось…

А ещё он узнал, что на оставшемся тростнике заводу не заработать, поэтому его и вовсе не примут.

– А землю эту, похоже, придётся вернуть, потому что здесь хотят строить завод! – С этими словами он отдал жене не деньги, а заводскую долговую расписку с печатью.

Новости были одна другой хуже.

– Э-эх, видимо, в этом году мы стали что собака, которая лает на луну – просто зря потратили много сил, – устало проговорил Хуан Чжунцзе бабушке.

– М-да, сажать сахарный тростник – всё равно что таскать камни на гору или носить воду в бамбуковой корзине. Ну и пусть, но жизнь-то продолжается! – ответила старушка, поудобнее устраивая Сюэр у себя на коленях.

Как всегда, даже в самую холодную зиму бабушка видела тёплые пейзажи грядущей весны:

– Ведь здесь нас приняли, дали нам обосноваться. И ради детей мы должны пустить здесь корни. Не вышло с тростником, так пойдём другим путём. Я не верю, что другого пути нет.

И правда, почему это нет другого пути? Бродя по окрестным пустырям, Хуан Чжунцзе наткнулся на нетронутый участок, усеянный булыжниками. Однако эта земля принадлежала уже не деревне Пинпо, а лесничеству «Саньлэй».

Хуан Чжунцзе обратился в лесничество:

– Можно взять в подряд?

– Можно. А вы откуда? Что хотите выращивать? – заинтересовался начальник лесничества.

– Я из волости Бабе, местечко Люшан, хочу выращивать манго, – бодро рапортовал неунывающий Чжунцзе.

После переговоров он был на седьмом небе от счастья…

Лесничество «Саньлэй» было согласно дать ему землю в аренду, а кроме того, семья Хуан получит помощь в рамках национальной политики переселения и борьбы с бедностью. Просто замечательно!