Постепенно дошла очередь до крепдешиновых брюк, в которые Тоня была одета. Однако снять их Тоня, оказалось не готова, и мы стали бороться. Разозлённый, я в какой –то момент крикнул: ну и катись отсюда, раз ты такая! На самом деле ещё мои родители должны были вот –вот прийти и мне не хотелось объяснять им, откуда тут взялась маленькая девочка с большой грудью.

Тоня, вообразив, что её прогоняют, вдруг заплакала и стала умолять объяснить ей, что она сделала не так. Это меня почему –то решительно вывело из себя. Я так разозлился, что уже серьёзно приказал ей быстро одеться и уматывать. В молодости даже сам не понимаешь, насколько ты иногда жесток по отношению к другим.

Рыдая, Тоня стала надевать джемпер, а потом туфли. Затем она долго плакала в ванной. И в лифте. Даже на улице она не могла успокоиться. Так мы и пришли к остановке. Я хмурый, а она в слезах. «Объясни», просила она, забираясь в автобус и без конца оглядываясь, «умоляю, объясни мне, что я сделала не так?». А что я мог ей объяснить? Просто мне ужасно хотелось её рассмотреть всю, как следует, а, может, даже сделать ещё что -нибудь! А Тоня не позволила. Когда автобус с Тоней, наконец, уехал, я подумал: «а ведь она мне всё интересное показала, а я ей нет». Вот и наказание. Прости, Тоня!

Теперь и я оказался в неизвестном для себя месте с единственным желанием получить от Цили всего лишь объяснение –почему она не захотела со мной быть. Но видимо как раз этого слепому провидению и не было угодно. Уставший и голодный я брёл к станции, в надежде добраться поскорей до вокзала и, дождавшись поезда, упасть на полку, чтобы, спрятав глаза в разрезе куртки, выслушать от колёс суровый приговор. Как раз в этот момент сзади меня окликнул знакомый голос, прошептав удивлённым до дрожи тихим голосом:

– Лео, боже мой, это ты?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЕСТЬ ТОЛЬКО МИГ

Бывают моменты, про которые говорят: «внезапные». Этот был именно такой момент. Повернув голову, я замер. Циля стояла передо мной в спортивном костюме, резиновых ботиках на шерстяной носок и вязаной красной шапочке, такая же родная и любимая, как раньше, но при этом всё же абсолютно незнакомая и чужая.

– Это ты, Лео? – Повторила она, сделав ко мне ещё шаг. – Думала, брежу. Представляешь, я тебя раза два уже окликнула, а ты всё идёшь, идёшь и не оглядываешься.

– Задумался, извини, – пробормотал я.

– А я, главное, утром сплю и вижу сон: будто идёшь по нашей улице. Проснулась, выхожу в сени попить, и действительно – ты идёшь. Ну, всё, решила, с ума схожу!

– Нет, это я, правда.

– Теперь вижу. Господи, как же я рада, что ты приехал!

С этими словами она приблизилась ко мне, чтобы обнять, а затем, отстранившись, вдруг заглянула в глаза, будто хотела увидеть себя там прежнюю и спросила:

– Почему ты здесь?

– Что значит, почему?.. – Спросил я. –Я приехал спросить, почему ты уехала, вот и всё.

– Извини, так надо было, -потупила она взор.

Конец ознакомительного фрагмента.