В конце коридора показался человек, по своему виду не отличающийся от живущих на поверхности Элеи людей. Он стремительно приближался к Пьеру. Подождав, когда незнакомец пройдёт мимо, Пьер последовал за ним.

Коридор заканчивался фейерверком лучей, испускаемых множеством драгоценных камней на тончайших прозрачных нитях, образующих своеобразную завесу, заменяющую дверь.

За завесой открылся зал в форме полусферы, элеяне почему-то очень часто применяли её в интерьер своих помещений. Зал был расписан настолько искусно, что создавалась иллюзия пребывания под открытым голубым небом, с лёгкими перистыми облаками.

На фоне голубого пространства чёрным гладким квадратом выделялась дверь, в середине которой белой фосфоресцирующей краской были изображены два перевёрнутых треугольника, а также знак свастики внизу и пентаграмма наверху. Эти три символа окружало изображение змеи, кусающей свой хвост.

По обе стороны двери, опершись на рукояти широких мечей, стояли двое стражников, одетых лишь по пояс с чётко выраженной геркулесовой мускулатурой и головами, затянутыми в чёрные чулки с прорезями для глаз, резко контрастирующими с их ярко красными шароварами.

Человек, за которым следовал Пьер, не обращая никакого внимания на грозную стражу, подошёл к двери, бесшумно ушедшей в сторону и пропустившей его внутрь. Пьер не раздумывая последовал за ним.

В большой квадратной комнате, отделанной резным морёным дубом, за массивным письменным столом сидел человек, с необычно широкими плечами и массивной выпуклой грудью, затянутой в простого кроя чёрную куртку. С такой фигурой никак не вязалась маленькая, бритая наголо, голова, на которой выделялись большие, горевшие зелёным пламенем глаза и клювообразный нос. Тонкие губы были плотно сжаты и попытка изобразить приветливую улыбку вошедшему вылилась в довольно нелепую гримасу, застывшую на его лице. С этим несуразным выражением, отпечатавшимся на нем как маска, он вылез, из-за стола и на коротких, кривоватых ножках понёс своё массивное туловище навстречу вошедшему. Не дойдя до него нескольких метров, он опустился на одно колено, поднял свои руки наверх ладонями вперёд и тонким, писклявым голоском, больше подходившим бы женщине, чем мужчине произнёс:

– Покорный слуга безмерно рад такой великой чести! Мог ли он мечтать, что его посетит сам Аби Кава!

– Встань, Ребер, - ответил вошедший.
– Сейчас не до почестей. Разговор очень серьёзный.

Они подошли к резным дубовым креслам, установленным рядом с выложенным изразцами камином и, сев друг напротив друга, с полминуты молчали.

– Я знаю, Ребер, твою преданность Великому магистратору планеты, Принципалам и Канцелярам, - начал разговор Аби Кава.

– И прежде всего тебе лично, - вставил Ребер.

– Скажи, что было бы с тобой, если бы ты затеял заговор против Принципалов и Канцеляров вместе взятых?

Ребер вздрогнул, несколько секунд помолчал" пытаясь уловить, к чему клонит Аби Кава.

– Такая мысль не может придти мне в голову, и я даже не знаю, что сказать.

– И всё же, что было бы с тобой, если бы такая мысль к тебе пришла, и ты начал бы её осуществлять?

– Но это немыслимо! Меня бы тут же казнили самым мучительным способом.

– Каким образом, Ребер? Ведь ты практически неограниченный властелин этого подземного города.

– Да, но подобных городов свыше двадцати. Я даже не знаю их точного числа. Нам строго запрещено вступать в контакт друг с другом. И на подавление моего восставшего города, случись такая нелепость, тут же была бы брошена мощь нескольких других, не менее мощных городов.

– А если бы всем подземным городам удалось договориться, они совместными усилиями могли бы захватить всю власть на планете, не так ли?

– Это тоже немыслимо. Во всяком городе скрыты по несколько мощнейших взрывчатых устройств, каждого из которых хватило бы на превращение любого города в горы пыли. Великому Магистратору Элеи достаточно передать несколько ему одному известных кодированных радиоволн по рации, вмонтированной в браслет его левой руки, как всякий город, чей секретный шифр прозвучит в эфире, тут же превратится в сплошную массу пыли.

– Этот сверхсекретный код в памяти Крокута, а также в сейфе, который могут открыть одновременно своими ключами все Принципалы, собравшись вместе, не так ли, Ребер?

– Совершенно точно.

– А теперь скажи, что было бы с тобой, если бы ты, даже выполняя волю Великого Магистратора и всех Принципалов, решил выступить против меня лично?

– Такое немыслимо. Как можно?

– Но, если бы тебе приказали они, что сделал бы я с тобой в ответ?

– У тебя, мой Властелин, тоже браслет, способный передавать радиосигналы, а аннигилирующее устройство вмонтировано прямо в мозг твоего покорного слуги.

– Так, а если бы одни из твоих стражников махнул над моей головой своим острым, как лезвие бритвы мечом и я не успел бы воспользоваться браслетом, что тогда?

– Тогда один из твоих тайных слуг передал бы этот же сигнал из никому, кроме ему и тебе, не известного места и мне пришлось бы тут же покинуть этот лучший из миров.

– Теперь тебе нужно из двух вычесть единицу и получить результат один. Один я у тебя хозяин, Ребер. Крокут ушёл от нас навсегда.

– Как? Не может быть.