Шрифт:
Только теперь начинает накатывать паника. Ведь, при большом желании, меня очень просто найдут. Не так-то хорошо я на самом деле и спряталась.
Хоть еще совсем недавно, это место казалось мне максимально надежным. Сейчас понимаю, что обнаружить меня здесь, всего лишь дело времени. И, вполне возможно, довольно короткого.
К тому же, моя одежда оставляет желать лучшего, и это еще крайне слабо сказано. Я не могу не бросаться в глаза в таком виде. А, значит. Найдут меня очень быстро, а Руслан Филатов и правда моя последнее надежда! Та самая последняя соломинка, и такая хрупкая, что даже становится страшно!
— Да.
Наконец слышу в трубке его усталый голос.
— Руслан, это Мила… Здравствуй.
Повисает пауза.
На заднем плане слышится приглушенная музыка и женский смех.
Черт.
Филатов не один. Похоже, я вторглась в какой-то его романтический вечер! Да и дыхание у него… Слишком прерывистое.
— Мила Розанова, — зачем-то уточняю.
Пауза слишком уж затягивается.
— Да я как бы понял, какая Людмила. Слишком поздно для дружеского звонка, не находишь? Хотя, мы, впрочем, и не друзья.
Черт.
До ужаса неловко. Настолько, что я до крови прикусываю губу.
Вполне могла ожидать именно такой реакции.
Совсем не удивительно. Но…
Позволить себе роскошь извиниться и отключить звонок, я не могу!
— Руслан. Пожалуйста. Мне очень нужна твоя помощь!
Быстро выпаливаю, сжимая трубку так крепко, что она сейчас просто разлетится в моей руке.
— Одну секунду.
Слышу игривый женский голос. А после все звуки с фона исчезают. Слышу, как он делает несколько тяжелых шагов и звук запирающейся двери.
— Для работы еще более поздно, Людмила. У меня очень плотный график сейчас. Скажем, в середине недели я мог бы выбрать время и встретиться с тобой. Но обещать ничего не могу, я правда сейчас крайне занят.
— Руслан. Мне нужно срочно!
Он хмыкает в ответ.
Так и вижу, как крепко сжимаются его челюсти и как он выдыхает сквозь сжатые зубы, чтобы не наговорить сейчас лишнего.
— Рус… Это не блажь и не прихоть. Правда. Мне негде ночевать, и я попала в серьезный переплет. Мой телефон до утра разрядится, а зарядить мне его негде.
— А где твой муж? И неужели в корпорации твоего отца перевелась охрана? Ах, да. Прости. Уже в твоей корпорации, Люда. Или ты решила по старой памяти, что я прибегу к тебе, как мальчик на побегушках?
— В том-то и беда, Рус. Похоже, угроза исходит именно от моего мужа. И в корпорации мне никто не поможет. Пожалуйста. Если бы был бы другой вариант, я бы к тебе не обращалась.
— Еще занятнее.
Так и слышу хруст зубов.
— Значит, я крайняя мера.
— Ну… В общем, да.
— Диктуй адрес, Мила.
Его голос звучит сталью.
— Ничего не обещаю. Если получится, приеду. Возможно, утром.
Я вздыхаю. Большего и не нужно.
Быстро называю адрес и в этот момент телефон и правда отключается.
Что ж. Я сделала все, что могла в этой ситуации.
Представляю себе, как будет насмехаться Руслан.
Еще бы. Он ведь уверен, что именно поэтому мы с ним и расстались. Что все дело в том, что я «золотая» девочка, а он не из моего круга.
Думаю, он позлорадствует, увидев, до чего я дошла. Но почти уверена, что он приедет. Хотя бы ради того, чтобы увидеть мой крах. Наверняка дотянет до утра. Тем более, что у него явно на ночь свои планы.
Возьмется ли он мне помочь? Или просто посмеется над моим положением?
Я ни в чем не уверена. Но знаю точно.
Руслан Филатов не продаст меня моему мужу. Это наверняка.
Глава 7
Я почти уже засыпаю, когда в оглушительной тишине раздается скрежет.
Быстро подпрыгиваю на разложенных свитерах.
Слепо щурюсь, когда прямо в лицо ударяет вспышка света.
— Руслан? Это ты?
Блик опускается вниз. Теперь он больше не слепит, а более мягко освещает пространство вокруг.
Наконец я могу различить что-то. Вначале очертания высокой крепкой фигуры в темном костюме, а после и лицо.
— Спасибо, что приехал.
Мой голос звучит глухо. Я шумно сглатываю, особенно когда Руслан окидывает меня с ног до головы цепким взглядом.
Начнет насмехаться?
Ну конечно.
Я сейчас похожа на нищенку. Самое время напомнить мне о том, что я всегда была гордячкой. Ведь это и в самом деле так.
Но Руслан умеет мастерски владеть собой.
Его лицо остается непроницаемым. До тех пор, пока глаза не замирают на моей жуткой обуви.