Где-то я чувствую легкий укол ревности.

Кто она, та самая женщина, с которой Рус живет? Ну, раз у нее здесь даже своя спальня есть. И столько вещей!

А еще я думаю, как это нечестно. Мы не на равных. В моей-то личной жизни Руслан покопался до мелочей, учитывая то, что он даже всю переписку прочел в телефоне. Знает все, вплоть до самого грязного белья. А о нем я не знаю совсем ничего.

— Как я сказал, Людмила, Егора как-то очень много.

Филатов возвращается за стол.

Задумчиво смотрит на меня, поигрывая красивой коллекционной ручкой.

Зачем-то думаю о том, что таких было выпущено всего десять экземпляров. Одна из таких осталась на столе моего отца в корпорации. На том столе, за которым я привыкла сидеть. И за которым привыкла видеть Егора в последнее время.

— Он мой муж. Это естественно.

Передергиваю плечами.

Теперь взгляд Руслана буквально сканирует меня, и становится дико, до ужаса неприятно.

В машине, отвернувшись от него и глядя в сторону, рассказывать все было намного легче.

Сейчас же мурашки по коже от ситуации.

Филатов последний человек, которому я призналась бы в том, что мой брак не сложился. Или в том, что у меня в принципе какие-то трудности. С бизнесом или в жизни. И именно ему мне пришлось рассказать грязные подробности о том, как застала мужа с другой… Еще и с сестрой. Это ужасно на самом деле.

— Странно, почему он именно так себя повел. Если ты его застала, то почему он пытается тебя вернуть, мммммм?

— Откуда мне знать?

Снова передергиваю плечами.

На самом деле мне не хочется снова все это проговаривать, да еще и с ним. И вообще. Все, чего хочется, это просто расплакаться. И уползти в какую-нибудь норку. Но явно не получится. Увы. Придется вытерпеть еще и эту пытку.

— Я понятия не имею, что у него в голове. Я совсем его не знала, как оказалось.

Потираю виски.

Скорее, озвучиваю в этот момент свои мысли, а не отвечаю Филатову.

— Как я понял по сообщению твоей матери, твоя сестра беременна. От твоего мужа.

Каждое слово хлестко бьет по мне.

Ужасная правда, которая сейчас звучит до ужаса больно. Я была раздавлена, почти не в себе, когда прилетали все эти сообщения. Мне все еще казалось в моем воспаленном сознании, что это еще может оказаться бредом. Что я очнусь. Но сейчас реальность кошмара накатывает с предельной отрезвляющей ясностью.

— Все сложилось как нельзя лучше для него, ты не находишь? Если он или твоя сестра боялись тебя ранить. То тот факт, что ты их застала прямо выигрыш в лотерею, разве нет? Все открылось. Ты ушла. Можно спокойно делить наследство и вышвырнуть ненужную обузу. Вернее, и вышвыривать никого не пришлось даже. Сама ушла.

Я закусываю губу. Чувствую, как выступают капельки крови.

Обуза. Я. Я, значит, для всех, кто был мне дороги, попросту обуза! Как и для Руслана Филатова на самом деле.

— Ничего лично, Людмила. Не принимай к сердцу. Я просто озвучиваю факты. А они таковы, что ты единственная помеха между ними и деньгами твоего отца. Зачем им пытаться тебя вернуть, мммм? Как ты думаешь?

— Понятия не имею. Рус. Может, давай перенесем разговор на утро?

На самом деле наш обмен колкостями слегка придал мне сил и уверенности. Я пыталась держаться и даже почти почувствовала прежнюю себя. Но сейчас, боюсь, я выгляжу очень жалкой и раздавленной.

— Я дико хочу спать. Пойми, пожалуйста.

— Мила.

Его взгляд пронзает насквозь. Холодный. Жесткий. Хлесткий.

— Убежать не получится. Ты должна это понимать. Лучше сразу посмотреть реальности в глаза и принять ее полную ясность. Нам не раз еще придется возвращаться к тому, что тебе неприятно. Ты должна быть способной собраться. Если хочешь бороться, конечно. А если нет…

— Если нет, то…

— Тогда ты просто можешь у меня переночевать. Я по старой памяти помогу тебе с деньгами. И на этом закончим. Но что дальше? Боюсь, даже уйти в никуда для тебя будет проблематично. Слишком крепко они в тебя вцепились.

— Может, остались какие-то родственные чувства?

Что-то же должно было остаться! Ну, не мог же человек целовать меня, засыпать со мной в одной постели! Ласкать и заниматься любовью, так страстно…. И ничего не чувствовать!

— Я думаю, они просто переживают, чтобы я с собой ничего не сделала. Прекрасно понимают, что я не совсем в адеквате, как видишь. Боятся, что я попаду под машину? Или натворю глупостей?

— Прости, Мила. Но ты слишком сентиментальна. Я привык смотреть в лицо фактам. И в такие нежности я не верю. И тебе лучше научиться не обманываться и не видеть в людях то, чего в них нет.