Я мертвые энергии использовать прямо сейчас не мог. Однако подозревал, что в будущем смогу. И для этого окажется достаточно даже не каким-то необходимым навыком Велиара овладеть, — его среди разбросанных в моем сознании «кладов» могло не оказаться. Весьма вероятно, что мне просто следует набрать некую критическую массу способностей падшего ангела. Кто-кто, а он с мертвыми энергиями точно на «ты».

Этим я и собирался заниматься, пока Варми с гвардейцами косит мечами окрестные луга и страдает прочей фигней, которой я ему страдать рекомендовал. Воспользуюсь периодом вынужденного бездействия и с головой уйду в медитацию.

Поднявшись в свои покои — да, блин, пора уже считать их своими! — я зажег свечи в канделябре на письменном столе в кабинете, чтобы было какое-то дежурное освещение, запер двери и удобно устроился в кресле. При казнях я присутствовать не собирался: обойдутся там и без меня. Победы интересны, а вражьи смерти — нет. Потому что они закономерны. Как закономерной будет и моя смерть в случае проигрыша.

В исследованиях собственного внутреннего мира я продвинулся пока недалеко: прошел лишь две трети первой долины. Осторожничал все, и не хотелось возвращаться назад, если что упущу. Но теперь пора ускорить практику. Давно понятно, как себя вести, чтобы не проскочить мимо «кладов». Ни один из них не лежит тихо, не ведет себя скромно. Не стесняться с расспросами надо, где и чего случилось необычного. Оправдывающую мое любопытство историю я придумал, хотя, возможно, в ней и нужды особой не было: озвучить ее пока не пришлось ни разу. У всякого встречного я неизменно вызывал доверие, как у того кабачника, с которым состоялся первый разговор. Вот бы и в Срединном Пространстве так было! Со своей репутацией преступника, а теперь еще статусом трижды проклятого, я отлично чувствовал себя на Разбойничьем тракте и вообще в Гинкмаре, общаясь в основном с другими преступниками, такими же трижды проклятыми, и просто проклятыми вроде Айка и Торна. Вне Гинкмара или скрывался под личиной, или сидел в тюрьме. А в будущих странствиях, окажись я в цивилизованных землях, испорченная бандитством и прочими непотребными деяниями репа могла повлиять на контакты с респектабельными смертными не лучшим образом. Обнадеживало лишь то, что и к попавшим под проклятие, и к разумным вне закона, представители всех рас относились в общем и целом терпимо. Лишь бы ты конкретно им не вредил, конкретно для них не представлял угрозы.

«Путешествие» встретило меня густым туманом. Минувшая ночь выдалась холодной, утро обещало быть долгим и перейти в день незаметно из-за хмурого неба. Доспехи покрылись мелкими капельками воды, словно я угодил под моросящий дождь. Селений на пути не попадалось, да я и не ждал на них наткнуться, учитывая, в какой местности находился. Туман медленно редел, видимость улучшалась. Прорезанные балками лесочки и перелески все чаще уступали место открытым ровным пространствам, поросшим чахлой травой, на которой скотину пасти — себе в убыток. Наконец я увидел впереди Первый защитный вал. По мере приближения разглядел его в деталях. Крутая земляная насыпь метров десяти высотой уходила вправо и влево, перегораживая всю долину. Поверху где-то шел тын из обожженных для предохранения от гнили бревен, где-то не шибко аккуратная каменная стена. То и другое перемежалось коренастыми глинобитными укреплениями, защищенными тесовыми крышами с широкими свесами от размывания ливнями.

— Вот к чему приводит недостаток финансирования, — пробормотал я. — Денег на строительство явно не хватало. Насыпь хороша, а остальное сляпали как и из чего придется. Или бюджет утвердили тощий, или его разворовали.

Перед валом еще был ров, откуда и брали землю для насыпи. Отличный, глубокий ров, — но сухой, без воды. Лишь кое-где на дне поблескивали лужи.

Далеко справа темнела громада башни размером с небольшую крепость. Как я ни старался выйти точно к ней, в тумане, да при отсутствии не только мощеных, но и хорошо накатанных дорог, все равно не угадал. По бесплодной целине у вала ездили редко, и где лошадям понравится. Лишь оказавшись точно напротив распахнутых уже ворот и опущенного подъемного моста, я наткнулся на более-менее пробитые колеи.

Стражники окликнули меня еще на подходе. Кто такой, откуда, с добром ли пожаловал? Как будто переть на такую цитадель в одиночку можно со злыми намерениями. К тому же заранее признавшись в них.

Где-то посредине проездной арки меня мирно, почти по-домашнему встретили двое воинов и дежурный маг. Все пожилые, бывалые, но и порядком обленившиеся от долгой спокойной службы на одном месте. Маг сразу потерял ко мне интерес и ушел, а воины угостили дешевым вином из кувшина, который с собой таскали.

— Благодарствую, доблестные! — сказал я, вытирая губы. — Как у вас тут, за валом, в последнее время?

— Всюду по-своему, — ответил один. — На Большом тракте тихо: о разбойниках давно не слышно. А подальше, в захолустьях всяких, разное бывает. Но на то они и захолустья, верно? Не способен себя защитить, так и не суйся в них.

— Верно, верно, — поддакнул я. — Слаб или трусоват — сиди дома.

— Еще бы! — поддержал беседу второй воин. — Времена ныне смутные настали. Падение Небесного Камня всю нашу житуху пополам разделило: до и после. Странное и страшное то там, то сям происходит. Власти еле успевают за порядком вдоль тракта да в больших городах следить. Куда уж им до захолустий.

— А у вала осколки Камня не падали?

— Как не падали? Один прямо в вал и угодил. А ты из охотников за ними, что ль? Тогда тебе другие осколки поискать лучше. Со своим-то мы сами разобрались. Шестого дня еще гонец прискакал сказать: всех чудищ перебили, которых проклятый кусмина плодил. А за ним самим приехали из Гальтера и увезли туда на осмотр. И вчера уже проезжий купец нам сказывал, будто гальтерские маги из осколка нечто чудное и весьма полезное извлекли.

— Неужто? — неподдельно удивился я. — Молодцы они! И все ж я бы посмотрел на место падения. Со стражниками поговорил, что самолично с чудищами сражались.

— Сходи, коль не труд тебе в такую даль пёхом тащиться. Осколок тот перед Башней Правой Руки грохнулся.

«То есть возле соседней проходной сквозь вал, — перевел я для себя и про себя. — На полпути к горам слева. И правда, не близко. Но сходить надо. А может, и в Гальтер заглянуть стоит».

Еще несколько сеансов назад я понял, что неудачное вторжение Велиара в мое сознание превращено в легенду. Якобы самый крутой качок в Благословенных долинах по имени Бурбаш, уже долго не находя достойных противников, вызвал на бой самого Творца. Тот разгневался и швырнул в нахала огромный Небесный Камень, заговоренный на погибель и начиненный всякой пакостью. Щит Бурбаша отразил удар. Камень раскололся, и его куски попадали на землю, принеся неисчислимые бедствия. А самому качку, конечно, хоть бы хны: Творец его помиловал, даже похвалил за храбрость, и забрал в свою обитель.