— Ты в порядке? Для тебя это все не слишком?

Конечно, я вижу, что ей неуютно, но это минимум дискомфорта, который я мог причинить, чтобы накормить ее праздничным ужином, если откинуть вариант есть на улице в мороз.

— Я… справлюсь, — чуть заминается Ада. — Я же обещала.

В нашем уголке из колонки играют ненавязчивые зарубежные песни про Рождество, и мы приступаем к еде. Снежинка смешно удивляется, когда пробует индейку с брусничным соусом и оливье, но, кажется, ей все нравится. Думаю в этот момент, что мне, наверно, давно хотелось ее накормить, потому что нельзя быть такой прозрачной. Тонкое запястье с вилкой порхает туда-сюда, а я не могу отвести глаз. И это мне еще нужно поддерживать хоть что-то, похожее на беседу. На десерт у нас по кружке горячего какао с огромной шапкой сливок, под которыми обнаруживаются плавающие зефирки-маршмеллоу. Ада смеется, что я вымазываю нос, а я и рад, пусть смеется хоть над этим. А потом мой взгляд падает на часы, и я ругаюсь под нос. Я в шоке от того, как быстро пролетело время.

Встаю из-за стола и тороплю Аду:

— Быстрее, а то все пропустим!

Снежинка в растерянности и ничего не понимает, но это ж, блин, сюрприз. Киваю ребятам, тепло благодарю Светлану Валерьевну, поздравляю всех с Наступающим и вывожу нас на морозную улицу. Садимся в машину, едем к центру. Припарковаться, конечно, получается только у черта на куличках, к пункту назначения дальше идем пешком. Но Аде вроде ничего, нравится, она с восторгом разглядывает освященные нарядные улицы. И тут мы выходим на главную городскую площадь. Посреди стоит огромная разлапистая красавица-елка, настоящая, что важно. Снежинка замирает и приоткрывает рот. Народ потихоньку собирается тоже.

— Сейчас будем смотреть обращение президента, потом куранты, — показываю ей на большой экран в правом углу. — А потом будет салют.

— Ты не замерзнешь? — умиляет меня Ада. — Говорил же, что твоя куртка для машины.

— Я соврал, — подмигиваю я ей, за что получаю возмущенное сопение.

Но вскоре Снежинка забывает про мою уловку и завороженно смотрит на экран.

— С Новым годом, — шепчу я ей под бой курантов, наклонившись к уху.

В небе цветком распускается феерверк, а я… сжимаю через варежку руку Ады в своей. Она вздрагивает и пытается выбраться.

— Минутку, — негромко прошу я, глядя на отражение взрывающихся фейерверков в ее глазах. — Пожалуйста.

Снежинка читает по моим губам и замирает, оставив свою ладошку в моей. А у меня в груди что-то разрывается тоже.

Пиликает мой телефон, я открываю мессенджер и вижу поздравление от Паши и их с Евой селфи на фоне питерской елки. Показываю и Аде тоже.

— Пашу ты уже видела, а это его девушка Ева. Отправим и им в ответ?

И навожу на нас камеру. Снежинка отнекивается, смущается и смотрит в сторону. А я смотрю на нее. Вот такое селфи с ответным поздравлением отправляется Пашке. Он ставит реакцию "огонь". Да уж, пожарище, бл**ь. Скоро разнесет тут все к херам.

Потом я так же пешком веду Аду через несколько дворов, и мы попадаем на центральный каток под небом.

— Нет, Егор, — конечно же, пугается Ада. — Я же не умею.

— Прекрасно, и я не умею, сейчас вместе научимся. Сказка продолжается, и ты принимаешь в ней участие.

Опять вру. Насчет того, что не умею. Пока мы всей семьей не переехали сюда, дед был военным, и мы жили в закрытом военном городке. Там в детстве я ходил на занятия по фигурному катанию несколько лет. Но тогда кружок за меня выбирали родители, а по приезду сюда я уговорил их на кружки по моим интересам, так что фигуриста с меня не вышло. Но я хочу как-то поддержать Аду.

Беру напрокат коньки и веду ее к скамейке для переобувания. Сразу натягиваю на ноги свою пару, а вот Снежинка не торопится.

— Тебе помочь или сама справишься? — киваю на коньки. — А то я не против их на тебя надеть.

Ада краснеет и начинает переобуваться. В общем, на это я и рассчитывал.

Аккуратно веду ее по бортику, держа руку сзади в воздухе близко к спине, готовясь подстраховать, если что. Учу, как правильно ставить ноги, как скользить, как лучше группироваться при падении, если что. И понемногу у нее начинает получаться, она даже руку отпускает, но держится рядом с бортиком. Робко мне улыбается, и, кажется, все же отпускает себя и наслаждается.

— Думаю, на сегодня хватит, — наконец говорю я. И мы переобуваемся и вновь идем пешком к моей машине. Довожу Снежинку до дома, провожаю до подъезда. Там останавливаемся.

— Спасибо за вечер, — негромко говорит она, стесняясь поднять на меня глаза. — Он был прекрасен.

Мое "всегда пожалуйста" прерывает елка, пикирующая с какого-то высокого этажа прямо в снег рядом с нами. Причем со всеми игрушками и дождиком. Ада сначала очень пугается, мы в недоумении смотрим то на ель, то на окна пару мгновений, а потом вместе разражаемся хохотом.

— Пожалуй, безопаснее будет попрощаться у тебя в подъезде, — отсмеявшись, говорю я, а Снежинка кивает. Подходим к ее двери, и я понимаю, что вот и все, этот вечер заканчивается, а я еще не готов его отпустить. Ада поднимает на меня глаза, поправляет выбившуюся светлую прядь из платка и облизывает губы, видимо, перед тем, как попрощаться. А меня накрывает от этого вида, наклоняюсь и тянусь к ней с твердым намерением поцеловать. Но Снежинка отворачивается, и мои губы просто мажут по ее щеке. А сама она распахивает дверь, забегает в квартиру и закрывает за собой. В тишине подъезда слышен звук поворачивающегося замка. На три оборота. И громкий стук моего сердца.