Прерывая воспоминания, я с грустью подытожил: «Да, действительно, тогда все было здорово! Где теперь все это, нормальная, спокойная, счастливая жизнь?»

И, вздохнув, я в очередной раз спросил себя: «И что за хрень теперь происходит со мной?».

Почувствовав, что мое тело опять начинает остывать и что уже немного подмерзли щеки и нос, я открыл глаза. Передо мной была все та же картина: темнота и снег, падающий крупными хлопьями с неба.

– Ну что же, и снова в бой! – негромко произнес я и собрался было уже встать, как вдруг краем глаза заметил один оголенный угол фанерки, лежавшей на столе, припорошенной снегом. Я наклонился и, протянув руку, стряхнул снег с прямоугольного предмета. Это был кусок фанеры размером примерно тридцать на сорок с небольшими бортиками с трех сторон, сделанными из деревянных брусочков. Я вспомнил, что отец соорудил ее специально для сбора ягод с кустов, придумав какой-то хитрый способ. Иногда по этому поводу он радостно говорил: «Вот я молодец, помощника себе соорудил», и потом, улыбаясь, добавлял: «Я с помощью этого устройства в два раза быстрее стал ягоды собирать!»

Глядя на кусок фанеры в руках, я приободрился:

– Ага, а вот и «лопата»! Думаю, и я сейчас со снегом раза в два быстрее справлюсь, не меньше.

Взяв «ягодосборник», я, проваливаясь по колено в снег, уже с большим энтузиазмом направился к елке, расположенной в десяти метрах от беседки.

У дерева снега оказалось больше, чем я ожидал, чуть ли не по пояс. Немного подумав, с какого же места начать и так и не определившись, я стал копать прямо перед собой. Минут за тридцать перед елкой я прокопал, отбрасывая снег в сторону, полукруглую полосу шириной с метр. Тяжело дыша, вспотевший и уставший, я стоял и смотрел, освещая фонариком телефона землю, плохо очищенную от снега. Всматриваясь в каждый бугорок, я пытался увидеть кусок рубероида или сам ключ. Нигде ни того, ни другого не наблюдалось. Тогда я заглянул под нижние ветки елки, но не обнаружил искомые предметы и там.

Немного отдышавшись, я встал на четвереньки и как следует сгреб остатки снега с поверхности замёрзшей земли. Стоя на коленях, я еще раз поискал лучом телефонного фонарика ключ. Кроме пустой мятой пачки из-под сигарет и кусочка упаковки из-под чипсов, здесь ничего не оказалось. Продолжая стоять на коленях, я убрал замерзшими руками телефон в карман куртки. Затем поднес пальцы ко рту и стал дышать на них, отогревая. Мои ноги в модных ботиночках, не предназначенных для долгого пребывания на морозе, тоже стали немного подмерзать.

Поднявшись на ноги, я надел начинающие кое-где промокать от снега перчатки. Подумав немного, я решил, что с другой стороны елки, на не очищенном от снега участке, отец, скорее всего, не мог спрятать ключ. С той стороны дерева был забор и росли кусты малины, которые не давали возможности пройти к задней части ели.

– Ну что ж, значит, ключ все-таки под второй елкой, – немного расстроившись, произнес я и погреб по глубокому снегу к дереву, стоявшему у калитки.

Добравшись до второй елки, я опять тяжело дышал и чувствовал себя уставшим.

– Как же этот снег выматывает! И как же его тут много! – вздохнул я.

Промелькнула мысль, что так надолго меня не хватит.

Посветив фонариком телефона, я осмотрел место и оценил объем предстоящей работы. Эта елка была поменьше и стояла в самом углу, упираясь ветками в забор.

Хорошо хоть здесь меньшую по длине полосу нужно будет окапывать. Но, с другой стороны, здесь снега по толщине больше, и значит, по объему его получится примерно столько же, как и при первой раскопке.

Немного переведя дух и собравшись с остатками сил, я принялся за работу. В итоге снега здесь оказалось еще больше. Отвесная стенка траншеи была выше и постоянно осыпалась, приходилась делать ее шире. Промучившись, с перерывами на отдых, я минут за сорок удалил основную массу снега. У самой земли еще оставался небольшой слой снега, который я собирался убрать аккуратнее, чтобы ненароком не зацепить и не выкинуть сам ключ.

Стоя на коленях и не тратя сил на вставание на ноги, я устроил себе небольшой отдых перед последним рывком для достижения моей цели. Тяжело дыша, я снял перчатки и убрал их в карман куртки, затем поднес пальцы рук ко рту и стал дышать на них, отогревая. Ладони и пальцы у меня совсем замерзли и болели, появилось ощущение покалывания сотни иголок. Ноги мои в псевдозимних ботинках уже тоже изрядно замерзли. Одежда снаружи и изнутри наполовину промокла. Сам я весь вспотел, но телу в куртке пока было не холодно.

Подышав и отогрев немного руки, я потер ладонями щеки и затем зажал пальцами нос, таким образом отогревая и его.

Немного отдышавшись и отогрев пальцы рук и нос, я надел перчатки и продолжил убирать остатки снега. Закончив, я внимательно осветил фонариком телефона высвободившийся участок. Затем, приподняв ветки елки, я осмотрел все под ними. После этого по-пластунски пролез к задней части ели и исследовал все и там, освещая фонариком.

С нехорошим предчувствием я вылез из-под дерева и еще раз осмотрел очищенный от снега участок земли. Результатом моего поиска оказалось «ничего», не предмет и не вещь там какая-нибудь, а просто такая вот штука под названием «ничего».

– Твою мать! – вырвалось у меня от расстройства. – Вот сука! – не смог я сдержаться в разочаровании. – Сука! Сука!

Расстроенный, с накатившей на меня усталостью, еще большей, чем была, я сел на землю, навалившись спиной на выкопанную мной стенку из снега.

«Пиздец! Вот теперь точно приехали!» – подумал я.

– Ну что за хрень?! – совсем расстроившись от происходящего, с накатившимися на глаза слезами от обиды негромко произнес я. – И что теперь?

Нужно было срочно менять план и определиться, как быть дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.