– Нет, – я отрицательно покачал головой. Я не знал, с кем я говорю: с девушкой передо мной или с самим с собой. – Она меня любила.

– Она все еще любит, – согласилась Диана. – Но ей пришлось.

Я слишком растерялся и не мог сформулировать мысль.

– Мой принц, – произнесла девушка. – Китана беременна.

Я напрягся. Мое сердце учащенно забилось из-за охвативших его ранее неведомых чувств. Диана некоторое время наблюдала за мной, пытаясь оценить реакцию.

– Амелия, та служанка, что отправилась с Китаной, велела ей рассказать вам обо всем, но принцесса боялась, что вы заявите, что ребенок не ваш.

Мои глаза наполнились слезами. Китана думала, что я не поверю ей, и нашла спасение в нежеланном браке.

– Я бы поверил ей…

– Принцесса хотела прервать беременность, но не смогла, – продолжала служанка. – Этот художник согласился жениться на Китане и объявить себя отцом ее ребенка.

Я совладал со своим удивлением и повернулся к Диане:

– Значит, посторонний человек будет записан в свидетельстве о рождении моего ребенка, словно он – сирота?

Мой голос с каждым словом становился все громче. Диана предусмотрительно молчала.

– Проклятье, – прокомментировал Тао, – все так запуталось.

Я молча вышел из комнаты.

– Винсент, – позвал Тао, побежав вслед за мной. – Что ты собираешься делать?

– Соберите посланников, – приказал я. – Они должны доставить мое сообщение в Зираков как можно быстрее. Мне нужно вернуть Китану.

– Мы оба знаем, что Ирина ее тебе не отдаст, – возразил Тао.

Я замер и развернулся к брату, не в силах скрыть охватившую меня ярость.

– Тогда разразится величайшая из войн в истории, Тао, – процедил я сквозь зубы. – Если мне не вернут Китану, я отправлюсь во дворец и заберу жену лично. Если они попытаются отобрать у меня Китану и моего ребенка, я обращу Зираков в пепел!

Наступило десятое утро моего пребывания в Зиракове. Еще не забрезжил рассвет, когда Лена ворвалась в мою комнату, чуть не снеся дверь с петель, и вырвав меня из объятий сладкого сна.

Я в изумлении уставилась на сестру, силясь понять, сплю я еще или уже нет. Лена закрыла за собой дверь, а я разглядывала ее так, словно впервые видела. Темно-каштановые волосы сестры растрепались так сильно, что напоминали воронье гнездо. Красная атласная ночная рубашка и халат подчеркивали красивый оттенок кожи. В глазах я видела знакомый страх.

Сестра стремительно подлетела ко мне и сдернула с меня одеяло.

– Скорее вставай.

Я потерла глаза рукой.

– Что происходит, Лена?

– Винсент.

При звуке до боли знакомого имени я мгновенно проснулась. Я почувствовала, что волосы встали дыбом, а сердце пропустило удар. Набравшись храбрости, я спросила:

– С ним что-то случилось?

Лена отрицательно покачала головой.

– Винсент в порядке. Но он отправил послание.

Я почувствовала, что мне становится легче, когда она начала объяснять.

– В посылке разорванное на куски заявление на развод и письменное требование вернуть тебя.

Я медленно села, приоткрыв рот. В моем животе вновь запорхали бабочки, в сердце вновь воспылал огонь. Впервые за долгое время мои глаза горели от счастья. Я криво улыбнулась. Лена опустила плечи и расслабилась.

– Идиотка, – нервно ухмыльнулась она. – Даже сейчас ты смотришь влюбленными глазами маленькой девочки.

Я смутилась и отвернулась, словно меня застали за чем-то постыдным.

– Какая любовь, о чем ты? – запротестовала я, хоть и знала, что сестра мне не поверит. – Все, о чем я теперь думаю – лишь мой ребенок.

Лена глубоко вздохнула.

– Я бы хотела, чтобы твои слова оказались правдой, – тихо сказала она, – потому что вряд ли они теперь отправят тебя в Сентерию.

Лена приложила руку ко лбу и начала нервно ходить по комнате. Ее паника была заразительной.

– Успокойся, – я попыталась угомонить сестру.

Внезапно она повернулась ко мне.

– Мне надо успокоиться? – спросила она. – Прямо сейчас в тронном зале отец и Армин спорят о том, поедешь ты или нет. Я уверена, что тебя никуда не отправят, ведь дело уже не в тебе, а в репутации Зиракова в целом.

Лена не переставала наворачивать круги по моей комнате.

– Как ты думаешь, что сделает Винсент, когда мы ему откажем? – спросила она, запыхавшись. Затем попыталась меня просветить: – Будет война, Китана. Грандиозная битва.

Я села, чувствуя, как шевелятся волосы на голове, накинула белый халат в тон ночной рубашке и надела тапочки.