— Меня можно отрезать от магии тела, — кровожадно улыбнулся пятёрке будущих смертников, — но от возможностей души хрен вы меня отрежете.

И я снова обернулся эргом. Ошейник-блокиратор с тихим стуком ударился о камни мостовой. Когда вместо испуганного бессильного раба против тебя выступает змеюка размером чуть больше десяти метров с эфемерными когтями и ядом, капающим с клыков, у людей сразу резко меняются приоритеты. Вот и всей пятёрке сильно захотелось сменить ремесло и жить долго и счастливо. Но не тут-то было.

В меня полетели заклинания из всевозможных артефактов, но ни одно не причинило вреда. Судя по щекотке от их попаданий, я сейчас был где-то на уровне Тильды, впервые пожаловавшей ко мне в гости в этот мир. А это давало нереальную фору. Мне следовало только не дать разбежаться своим пленителям. Трое бандитов уже лежали придушенными без сознания вдоль облупившейся стены дома, остальные ещё вяло пытались огрызаться автоматными очередями и магией воды, но как-то уже без огонька, а скорее обречённо.

Вскоре они лежали рядом со своими товарищами. Убивать их я не решился, ещё необходимо было узнать, кто и зачем меня заказал этой банде. А начинать следовало с девицы-эмпатки, под шумок попытавшейся скрыться из переулка во время драки и тихо ойкнувшей, когда я обернул её тело змеиными кольцами, не давая пошевелиться.

Девица от испуга ударила такой волной эротизма, что у бессознательных бандитов штаны в нужных местах забугрились, но мне в змеином теле было на это глубоко безразлично. Сущность эрга нравилась мне всё больше и больше.

Видя, что её старания не приносят никакого результата, эмпатка разрыдалась и впала в самую настоящую истерику. Менять ипостась на человеческую было опасно, мало ли, девица лишь притворяется, поэтому я решил, не мудрствуя лукаво, просто забрать всю компанию для допроса в Амалиенборг. Тем более датского я не знал, что весьма и весьма усложняло коммуникацию.

«Тэймэй, — обратился я к невесте, — у нас гостей там нет случайно? Хочу вернуться… с компанией друзей».

Почувствовав в моих словах сарказм, иллюзионистка отреагировала в своей манере:

«Скучаем в одиночестве. Приветственный комитет собирать?»

«Собирай. Точку прокола настраиваю на тебя», — предупредил я невесту и принялся концентрироваться на нашей с ней связи.

Как ни странно, но я стал ощущать разную силу кровной связи, ранее казавшейся одинаковой. Сильнее всего она сейчас ощущалась с Кираной, как с сестрой, и с Тэймэй, как с матерью моего сына. Затем шли Агафья и Светлана, после все остальные кровники. Эрги стояли особняком, видимо, потому что наша связь не зиждилась на крови, а имела несколько другую природу.

Прокол к Тэймэй открылся практически моментально. Увидев перед собой зёв прохода, эмпатка даже рыдать перестала, только мелко-мелко затряслась и принялась икать.

На той стороне нас уже ждали Кирана с Ксандром, Тэймэй со Светой и Борзый с группой быстрого реагирования.

«Свет, девица — эмпатка, усыпи пока, пожалуйста», — попросил лекарку во избежание лишних проблем. Та тут же отправила в сторону моей ноши шарик зелёного цвета, и девушка обмякла.

«Там под стенкой ещё пятёрка для допроса», — дал команду Борзому, и он с кровниками споро перетягали тушки моих неудачливых рабовладельцев. Оглядевшись по сторонам, я прихватил половинки развалившегося ошейника и закрыл за собой прокол.

Кристиан ждал провокаций всю вторую половину дня, но их не было. Кречет его более не беспокоил. Как доложили королю, он дождался своих людей и принялся за перепроверку доказательной базы, даже место преступления посетил.

Второй день коронационных торжеств прошёл для нового монарха буднично. Вместе с главами родов он проехал маршем по городу, выказывая уважение к подданным и давая возможность на себя поглазеть.

Такой проезд выполнял и ещё одну цель, показать единство поддержки владетельными домами нового монарха. После смутного времени раскола родов на лояльных и оппозиционных королеве Мадлен, Кристиан демонстрировал подданным единогласную поддержку себя любимого, как символа единения страны и выхода из политического кризиса.

Находясь на должности главы Тайной канцелярии, Кристиан как никто другой знал, что народ в своей массе не настолько глуп, как его принято считать. Он, словно большой организм, достаточно аморфный для раскачки, но весьма скорый на реакцию в случае обострения конфликтов и возникновения угрозы для его благоденствия. Другими словами, Кристиан сейчас успокаивал пробуждающегося дикого зверя, заворочавшегося в своей норе, убеждая продолжить спать и напевая тихую колыбельную. К колыбельной прилагались накрытые столы во всех крупных городах страны, бесплатные бочки с пивом и кое-чем покрепче.