– Где же Вы наловили всех этих птиц, чтобы убить их здесь? – поинтересовалась Клиа, вне себя от отвращения к столь откровенно издевательскому жертвоприношению.

– А где я нашла тебя, милочка?

Разат спешилась и повела её внутрь склепа.

Только то была не пещера, а сводчатый туннель из тёсаного камня. Разат щёлкнула пальцами, и тут же в держателях на стенах зажглись факелы, указывая им путь.

Поначалу туннель был ровным и шёл прямо, потом устремился, сужаясь, вниз, в итоге приведя их к гроту, здорово напоминавшему тот, что описывали Алек с Серегил в тот день, когда ей начало нездоровиться. Даже рисунки животных были. Только при более пристальном рассмотрении выяснилось, что здесь животные убивали друг друга, пожирали собственный молодняк, либо были осёдланы какими-то отвратительными фигурами. Пол в гроте был сухой и не было никаких сталактитов.

– Сюда.

Разат взяла её за руку и повела по гулкому переходу к чему-то сверкающему в свете факелов. Когда они подошли поближе, Клиа разглядела, что то был чёрный опал размером с маленький абрикос, покрытый резьбой из затейливых знаков и вставленный в круглую розетку на стене, по форме слегка напоминавшую цветок.

– Ну не чудесен ли он? – сказала Разат, вскинув к нему голову.

Да уж, подумалось Клиа, и он здесь совершенно не к месту в окружении всех этих кошмаров.

– Дотронься до этого камня, Клиа.

Клиа недоверчиво глянула на Разат.

– С чего бы это я стала что-то делать по Вашей указке?

– Потому что если не станешь, я позволю тебе умереть, - ласково проговорила Разат. – Ну же, давай, тут ничего сложного.

– Это и есть то, что удерживает Вас здесь, ведь так? Вот что сделала с Вами моя предшественница Нанди?

– Да, это оно. И ты, будучи одной с ней крови, можешь меня освободить. Давай же, это совсем не трудно. Достаточно кончика пальца.

– А давайте-ка сами!

Разат вздохнула.

– Тогда разбейте его.

– Это сможет всякий, вот только магию это не разрушит, покуда на месте печать.

– Я никогда не сделаю того, что Вы просите.

– Правда? И позволишь умереть своему ребёнку?

Клиа вздёрнула подбородок.

– Я член королевского дома Скалы, и я генерал. Мой долг защитить народ Скалы. И если для этого мне придётся принести в жертву свою жизнь и жизнь моего ребенка, я это сделаю.

– Ты меня удивляешь, милочка, - сказала Разат, явно недовольная. – Ну а если я, скажем, отсеку тебе руку?

Клиа сорвала стеганую рукавицу со своей искалеченной левой руки.

– Начать можете с этой.

Разат снова вздохнула.

– Ну, хорошо, не сегодня.

– Никогда.

Дирмагнос лишь улыбнулась.

Когда они поутру скакали все вместе в Меноси, Алек искоса поглядывал на Серегила. Тот плохо спал нынче, и настроение его ничуть не улучшилось, когда Алек нацепил свой колчан и перекинул через плечо Чёрный Рэдли.

– Зачем он тебе? – спросил Серегил.

– Пусть лучше будет со мной и не пригодится, - пожал плечами Алек и шагнул вон из шатра, пока Серегил не придумал ему какую-нибудь отговорку.

Когда же они подъехали ко дворцу, он видел, что Серегил, мягко говоря, не в своей тарелке. С луки седла его Цинрил свисал добрый моток веревки: по всей видимости, он собирался воспользоваться ею.

Впереди ехал радостный Мика, прожужжавший Микаму и Теро все уши про призраков, которых собирался увидеть.

– Послушай, я обещаю, что вернусь, - негромко проговорил Алек.

Серегил промолчал, только поджал губы, состроив кислую мину, что обычно не означало ничего хорошего.

Алек слегка придержал Ветерка, чтобы Теро и прочие отъехали подальше. Серегил повернул Цинрил к нему и поехал рядом, вопросительно на него глядя. Алек встретился с ним глазами.

– Я же тоже переживаю за тебя, тали, но я не осаживаю тебя то и дело.

– Я не…

– Да-да, ты осаживаешь. Вот сейчас, например…. Ты же тот, кто сделал из меня ночного скитальца, Серегил. Это опасная жизнь. И нам обоим это отлично известно. Вот только я что-то не видел, чтобы ты постоянно так же трясся над Микамом или Теро.

– Потому что они мне не тали! – ласково произнёс Серегил.

– Но я так же и твой напарник, и всегда полагал, что ты считаешь меня своей ровней.

– Ясное дело, считаю.

– Нет, коли ты вечно боишься выпустить меня из поля зрения.

Серегил открыл, было, рот, но Алек перебил его:

– Да, знаю… эти твои сны. Но чего же ты хочешь, Серегил? Чтобы я сидел дома, как Кари Кавиш, в ожидании и молитвах о том, чтобы ты возвратился живым? Если так, то у нас проблемы.

– Кари ни разу не доводилось видеть, как умирает Микам.

Серегил прикрыл глаза. Брови его сошлись на переносице, словно от невыносимой боли.

Наконец, он выдохнул и сказал: