– Говорят, там в роду русские корни были. Какой-то прапрапра… женился на российской принцессе. Потом ещё несколько раз были подобные браки… ну, как-то так…

– Понятно! – улыбнулся я. – Интересно…

– Ага, и на наш курс как раз…

– Посмотрим…

– Кстати, как там у тебя с Пожарской? – словно невзначай, вдруг поинтересовался Иван.

– А с какой целью интересуешься? – подозрительно посмотрел я на него.

– Ну, интересно же, как у друга дела, – глядя на меня честными глазами, ответил он. – Или ты решил с Трубецкими замутить? Если так, то уважаю! Как там, в старой песне, пелось? «Безумству храбрых поем мы песню»!

– Насчет безумства – это ты зря, – слегка охладил я его. – А вот насчет Пожарской… Я, по-моему, с тобой уже говорил на этот счёт. У меня опять складывается впечатление, что тебе зачем-то нужно, чтобы мы с нею сошлись, и это меня напрягает…

– Тебе никто не говорил, что у тебя «мания преследования»? – рассмеялся Шуйский. – Хотя я понимаю, почему ты так напряжён, – он дружески хлопнул меня по плечу. – Повторюсь, и отвечу ещё одной пословицей: «Не ищи в тёмной комнате чёрную кошку, особенно когда её там нет».

Я предпочёл промолчать.

– Кстати, что на выходные делать будешь? – резко сменил тему Шуйский. – Возвращайся хотя бы часам к семи. Вечером в игру войдем. Там у меня квест может неплохой наклюнуться.

– У меня очередной светский раут. Если успею, то, конечно, войду.

– Раут? – Шуйский как-то обиженно посмотрел на меня. – И молчишь?

– Что, мне тебе теперь все докладывать, что ли? – удивленно посмотрел я на него.

– Я бы помочь мог…

– Да чего там? Семейный обед у Голицыных…

– У кого? – Шуйского скрутил приступ смеха, от которого он даже притормозил.

– Ну, ты даёшь! – наконец выдавил он, вытерев слезы, когда мы продолжили свой путь. – Семейный обед, говоришь?

– А что? – спросил я, не поняв его реакцию. – Ну, семейный, ну, обед… А что такое?

– Эх, Веромир! – покачал головой он. – Вот сразу видно, что не знаешь ничего о семейных ужинах, к тому же о тех, на которые приглашают. Ну, как минимум человек двадцать на нём будет… и это, поверь, не семья.

– Но…

– Можешь не верить, но если я не прав, то с меня десять бутылок жизни и маны. Идёт?

– Идёт, – растеряно ответил я.

– Ну, вот и отлично! А теперь давай ускоримся, мы, по-моему, слегка опаздываем.

На самом деле он оказался прав: даже ускорившись, добрались мы лишь без четверти пять. Овальная серая постройка, перед входом в которую нас уже ждали.

Похоже, мы пришли последними. Хотя Щербатова тоже не было видно. А вот к уже ставшей традиционной, компании из Пожарских, сестер Трубецких и Вяземской, присоединились Елизавета и Анна Голицыны.

– Наконец-то! – подскочила ко мне Вероника. – Мы уже заждались.

– Да, кто-то говорил, что в половине пятого придёт, – заметила Вяземская.

– Задержались немного, – ответил я. – Щербатова-то что-то не видно?

– Он уже на арене, – сообщил мне Пожарский. – С остальными зрителями.

– Зрителями?! – я непонимающе посмотрел на него.

– Пошли, – потянул меня Шуйский…

Пройдя через распахнутые двустворчатые двери, мы оказались в центре овального амфитеатра. Я осмотрелся. Трибуны представляли собой ряды скамеек, расположенных полукругом, спускающиеся к самой Арене – овальному полю, усыпанному песком и закрытому высоким гудящим голубоватым щитом. Кстати, как оказалось, зрителей было немало. Точнее, были две группы, сидевшие на приличном расстоянии друг от друга. Одна из них – практически в полном составе наша учебная группа. Надо же, даже Годуновы пришли! При моем появлении группа взорвалась приветственными криками, хотя, как я заметил, мои кровники в этом дружном приветствии не участвовали. Вторая группа состояла из незнакомых мне людей – скорей всего, это были однокурсники Щербатова. Среди них я увидел Олега Голицына. Надо же, и этот сюда припёрся! Вот интересно, как он будет себя вести в воскресенье? Ещё раз на дуэль вызовет? Ну, это вряд ли. И самое интересное – сестры и брат в разных группах поддержки.

Тем временем от противоположной группы к нам спустились трое: Щербатов, Орлов и какой-то незнакомый парень, не посчитавший нужным представиться.

После традиционного предложения об извинениях, на которые и я, и мой оппонент ответили отрицательно, мои спутники присоединились к группе поддержки. Я же со своими секундантами, и Щербатов со своими, вышли на Арену. Здесь мы вооружились шпагами, и перед нами вдруг появился худощавый мужчина лет тридцати, с какими-то рыбьими глазами. Надо же, а я его и не заметил! Как и двух крепких мужчин в форме охранников.

– Я врач. Сергей Фёдорович меня зовут, – произнес худой. – Любая дуэль в рамках Академии – это официальное событие, так что помимо моего присутствия охрана будет контролировать проведение дуэли. Нам тут смертоубийство не нужно. Это ясно? – он внимательно посмотрел на нас со Щербатовым.

– Ясно, – кивнули мы.

Удовлетворённый доктор удалился за щит, а вперёд выступил охранник, который коротко уточнил правила дуэли. Но тут он разговаривал с нашими секундантами, я же, игнорируя пылающие ненавистью взгляды Щербатова, которые тот бросал на меня, нацепил на лицо маску невозмутимости.