Ладно.

Плюнули.

Оставили осадный корпус, благо, что войск в этот раз подошло больше прошлого года. А сами рванули на Иркутск, рассчитывая его застать врасплох. Тем более, что там должна быть еще старая деревянная крепость — весьма уязвимая для артиллерии. Во всяком случае, перед началом войны там стояла именно она.

Но и тут их ждал облом.

Грустный.

Большой.

Страшный.

Который в принципе ставил в тупик всю войну.

Вокруг Иркутска теперь красовалась мощная земляная крепость бастионного типа. Ее, как оказалось, еще по прошлому году всеми миром построили. Пока кирпичами не обложили. Но радости и облегчения генералу это не принесло. Войска Цин тут тоже встретили 6-дюймовые пушки. И все говорило о том, что если Удинск был им просто не по зубам, то тут «орешек» даже не надкусить.

И это конец.

Генерал не верил в то, что получится взять хотя бы Удинск. Более того, он пусть и не хватал звезд с неба в плане современной военной мысли, но и дураком не был. Русские шевелились. Активно. И быстро укреплялись. Продвигаться дальше, не обеспечив тылы, он не мог. А обеспечить их без взятия Удинска и Иркутска не представлялось возможным. И как же их брать он не понимал. Во всяком случае разумными методами и имеющимися средствами…

Нет, конечно, можно найти способ.

Например, поставить вокруг Удинска за лето полевое укрепление кольцом, чтобы установить полную блокаду. Подтащить припасов побольше. И ждать. Долго. Но по агентурным данным внутри только солдаты. Сколько у них продовольствия — не ясно. Из-за чего даже предположить время осады было невозможно. И много войск на такой осаде не оставишь в зиму. А по весне русские могли первые нанести деблокирующий удар, опередив подход основной армии Цин. Просто в силу логистики.

Если же все оставить как есть и отойти на зиму в бассейн Амура, то по весне совершенно неясно чего ждать. Но узких мест здесь хватало. И русские почти наверняка будут действовать в своей обычной манере, наступая от малых укреплений. То есть, продвигаться. Ставить острог или теперь уже земляную крепость с пушками в каком-нибудь узком месте. Потом еще. И еще. И еще. Пока не выдавят их в бассейн Амура, где им тоже было где развернуться… Во всяком случае — с ТАКОЙ артиллерией и ТАКИМИ укреплениями.

Чем ему их ковырять?

А дальше?

Генералу, глядя на Иркутск, стало очевидно — они проиграл эту войну. Да — можно подергаться и даже на каких-то малых операциях держать пока инициативу. Да — пока у него на руках явные успехи. Но они явно завязли… вляпались… А ведь как красиво эти советники болтали там — в Запретном городе, рассказывая о том, что русские колосс на глиняных ногах. Который толкни, и он посыплется. И там, в Нерчинске, ему даже казалось — да, правы. Но дальше что-то пошло не так…

Француз все это время что-то лепетал.

Рассказывал… да нет — натурально учил его правильно брать такие крепости. У генерала же от этой болтовни француза аж зубы сводило. Тот менторским тоном говорил общие слова, совершенно не имеющие привязки к реалиям. У генерала на «ствол» имелось выстрелов по сто. А со слов француза требовалось не меньше пятисот. И это если артиллеристы будут по французским нормам работать, выбивая русские пушки быстро и ловко. Но ведь это ОН советовал столько взять выстрелов, заверяя, что их хватит с лихвой. Да и пушки… выдержат ли такой сильный огонь? Пятьсот выстрелов для многих превышал ресурс вдвое. И советник об этом отлично знал. Тогда что он мелет? Зачем?

Да и чушь все эти нормы…

Вон же стоят эти длинные 6-дюймовки чугунные пушки. Генерал там, под Удинском уже посмотрел, как они работали. И был уверен — здесь скорее они разобьют его орудия, чем наоборот. Просто в силу дальности…

— Принесите бочку пороха. — скомандовал маньчжур, у которого от всего этого лепета лицо уже было перекошено до крайности.

Француз не предал этим словам значения и продолжил его поучать. Мало ли?

Бочку принесли.

— Это болтливое чучело свяжите и на нее посадите.

— Что?! — ахнул французский советник.

Но маньчжурские солдаты не переспрашивали приказа. И действовали быстро. Несколько минут и икебана из этого советника и бочонка с порохом была готова.

Генерал отдал приказ об отступлении.

Советник продолжал сидеть на своем насесте.

Орал что-то.

Обещал.

Умолял.

Угрожал.

Его никто не слушал.

Когда же армия Цин совершенно пришла в движение, уходя маршем к Удинску, к советнику подлетел всадник с факелом. Подпалил фитиль и «дал хода».

Француз завыл… заорал…

Он даже пытался дуть на этот неумолимо приближающийся огонек и плевать. Но тщетно. Пеньковый шнурок, добротно пропитанный селитрой, горел хорошо… хоть и медленно.

Минут десять длилось это шоу.

Потом округ потряс взрыв.

И наступила тишина…

* * *

Армия мамлюков построилась своим обычным порядком. А перед ней встало войско Тевофлоса — негуса Абиссинии. Последнее. Все силы, которые у него оставались.