— Я могу чем-то помочь вам? — спросил Седой Волк.

— Можете. Мне нужен конь и немедленно. И если бы вы поехали со мной вместе, я была бы вам благодарна до конца жизни.

— Вашей или моей? — спросил Седрик. — Впрочем, и мне, и вам, вряд ли жить ещё по сто лет. Мой конь осёдлан: я как раз собирался прокатиться и осмотреть окрестности. Второго осёдланного сейчас отберу у оруженосца — прекрасная животина, из сарацинских лошадок, брошенных на поле битвы. Вы ведь умеете ездить в любом седле?

— В любом. И без седла тоже. Скорее, прошу вас. Кстати, ваши друзья не вернулись?

— Луи и Ксавье? Вы правы, миледи, малыш Ксавье — тоже мой друг. Нет, они не возвращались пока. А куда с утра пораньше, да в одиночку поскакал ваш царственный сын?

Элеонора встрепенулась:

— Вы его видели? Слава Богу! Значит, знаете, в каком направлении он поехал.

— Туда, в сторону горных отрогов. Ни разу не видел у вас такого лица. Сейчас я буду здесь с лошадьми. Подождите!

С этими словами старый рыцарь развернулся и, не тратя больше ни секунды, исчез за длинными рядами шатров.

Выбраться из Яффы не составило большого труда. Беглецам помогло то, что город лежал в руинах, и армия Саладина собиралась через два дня его покинуть. Занятые разрушением последних ещё уцелевших зданий и сборами в поход, воины мало обращали внимания друг на друга. Поэтому сообразительный Фаррух-Аббас достал для всех троих христиан одежду и вооружение сарацинских всадников. Всадники носили на голове небольшие круглые шлемы, обмотанные светлыми тюрбанами, и при быстрой езде, когда кони поднимают тучи пыли, прикрывали свои лица концами этих тюрбанов. Здешнюю посадку в седле оба рыцаря и «маленький оруженосец» давно уже успели изучить, поэтому внешне не отличались от воинов Салах-ад-Дина.

Ещё не рассвело, когда они выехали за пределы разрушенной крепостной стены.

— А вот здесь нужно соблюдать осторожность! — предупредил Фаррух. — Часть конницы султан разослал с разъездами, чтобы предупредить возможное приближение христианской армии либо только её передовых отрядов. Если вы натолкнётесь на такой разъезд, они непременно спросят, куда вы едете.

— Поэтому я поеду с ними, отец! — заявил Рамиз. — Если что, я-то не вызову подозрений, ни своей речью, ни обликом.

— Но потом ты вернёшься? — с некоторой тревогой спросил эмир.

На лице юноши отразилось сомнение. Он явно колебался.

— Не знаю, что и сказать! — произнёс он наконец. — Я хочу быть с тобой, отец! Но я не хочу расставаться с мессиром Луи и мессиром Эдгаром. И никогда больше не стану сражаться с христианами...

— Возвращайся, — попросил Фаррух. — Кроме тебя, у меня никого не осталось. Клянусь, воевать тебе не придётся. Да и я не хочу. Хватит служить курду... Мы уедем в Дамаск, а оттуда в Персию. Я сумел увезти из Акры немного золота, нам его хватит.

— А вы что скажете мне, мессир Эдгар? — юноша повернулся к молодому рыцарю.

Тот откинул с лица плотную ткань тюрбана и улыбнулся:

— Ты — славный оруженосец, Рамиз. Но ослушаться отца нехорошо. По крайней мере, у нас, христиан, это не принято. Ступай с Богом! Но вначале и вправду — проводи нас, так будет спокойнее.

Они отъехали от города неторопливой рысью, затем, убедившись, что никто за ними не гонится (а значит, побег пленника ещё не обнаружен), поскакали быстрее.

— Как тебе показался Ксавье в девичьей одежде? — поравнявшись с молочным братом, спросил Эдгар.

Луи рассмеялся:

— Я до сих пор в растерянности. Настоящая девчонка, да ещё и красивая. И если бы я не знал, что это невозможно, то принял бы твоего оруженосца за ту самую сарацинскую принцессу, от которой ты в последнее время сам не свой...

Эдгар в ответ засмеялся ещё громче:

— А ты уверен, что это невозможно, дорогой брат?

Граф Шато-Крайон, сощурившись, поглядел в глаза товарищу и мотнул головой, будто прогоняя наваждение:

— Уверен ли я? Да я ни в чём сейчас не уверен, будь я проклят! Может, в таком случае, ты мне объяснишь, в чём дело? Кто скачет сейчас следом за нами, рядом с Рамизом-Гаджи? Мальчик или девочка? Сокольничий твоего отца или принцесса Абриза?

— Принцесса, Луи, принцесса. Хотя зовут её по-другому.

— Да? Но ведь он же... Тьфу! Она же не может быть дочерью Салах-ад-Дина?

Эдгар сильнее пришпорил своего коня и подождал, пока Луи его нагонит. Он не хотел, чтобы их разговор был слышен едущему следом Рамизу.

— Какая мне разница, в конце-то концов, чья она дочь, братец Луи? Разве тебя отвращает от Алисы то, что она — сестра короля?

— Ничуть! — воскликнул граф. — Хотя, скажу по правде, с какой-нибудь дочкой барона или маркиза было бы проще. Но теперь, когда она уехала, я, кажется, по-настоящему её полюбил и всерьёз надеюсь, что там, во Франции, она будет меня ждать. Ну а ты? Теперь ты — рыцарь, и вряд ли тебя поймут, если ты женишься на девушке низкого происхождения!