Роботизированная рука пытается протолкнуть бур. NASA

Немало проблем исследователям доставил не только сам Марс, но и его естественный спутник Фобос (в переводе с греческого «страх»), который оправдал свое название. 7 и 12 июля 1988 года были запущены советские автоматические межпланетные станции «Фобос-1» и «Фобос-2» соответственно. 1 сентября 1988 года связь с «Фобосом-1» была потеряна. Причиной послужила грубая ошибка в программном коде команды на включение масс-спектрометра, отправленной на станцию с Земли 29 августа. В ней был пропущен дефис. Такая, казалось бы, мелочь преобразовала нужную команду в команду на отключение вспомогательных двигателей системы ориентации. Из-за этого, в свою очередь, станция стала неконтролируемо вращаться, была потеряна постоянная ориентация солнечных батарей на светило, после чего космический аппарат быстро истратил весь заряд химических аккумуляторов. В результате «Фобос-1» больше не мог принимать и передавать радиосигналы.

Проблемы можно было бы избежать, если бы команды перед передачей аппарату должным образом проверялись. Ошибки и опечатки при написании программного кода – обычное дело, главное – вовремя отладить программу и все «подчистить». В случае с «Фобосом-1» ситуация оказалась довольно неприятной. Управлением аппарата занимались сразу два ЦУПа, расположенные в Москве и Евпатории. В Москве готовили команды, а в Евпатории их должны были проверять и посылать космическому аппарату. Так сложилось, что 29 августа 1988 года оборудование для тестов в Евпатории не работало, и неверную команду «Фобосу-1» отправили без предварительной проверки. Спасти космический аппарат мог бы заранее заложенный в его бортовой компьютер код для самостоятельной проверки приходящих с Земли команд с возможностью отклонять потенциально фатальные. Такая возможность для «Фобоса-1» не была предусмотрена. Потеря космического аппарата стала досадной не только для СССР, ведь в проекте «Фобос» принимало участие тринадцать стран.

Макет АМС «Фобос»

«Фобос-2» оказался успешнее своего предшественника, но задачу по посадке на спутник Марса выполнить тоже не смог. 18 февраля 1989 года ему удалось выйти на орбиту ИСМ (искусственного спутника Марса) и провести ряд наблюдений Красной планеты, что несколько компенсировало прежние неудачи советской марсианской программы. Аппарату удалось сфотографировать и сам Фобос. В 1989 году «Фобос-2» подходил к естественному спутнику Марса все ближе и ближе. 21 февраля снимок был сделан с расстояния 860 км, 28 февраля – с расстояния 320 км и, наконец, 25 марта – с расстояния 191 км. 27 марта 1989 года станция не вышла на связь. Судя по всему, сначала не выполнилась команда на перезарядку батарей, а затем космический аппарат потерял управление системой ориентации и начал кувыркаться. Запланированная на начало апреля посадка на Фобос не состоялась.

Еще по дороге к Марсу «Фобос-2» начал испытывать проблемы. К примеру, вышел из строя основной передатчик, и приемом и передачей данных пришлось заниматься менее мощному резервному, что снизило скорость процедуры. Ориентацию станции в пространстве контролировали три независимых процессора в бортовом компьютере. Один из них вышел из строя, а другой стал по непонятной причине выдавать ложные результаты. Управление ориентацией аппарата не могло быть полностью передано одному исправному процессору – требовалась штатная работа хотя бы двух. Несмотря на эти проблемы, «Фобос-2» успел добраться до Марса, подойти близко к Фобосу и выполнить многие из поставленных перед ним задач.

После потери сигнала 27 марта 1989 года несколько раз пытались связаться с марсианской станцией, но безуспешно. 15 апреля 1989 года было официально объявлено о завершении программы.

Российский проект «Фобос-Грунт» тоже нельзя назвать успешным. О том, какие ошибки привели к такому исходу, мы рассказывали в главе «Не вакуум».

Будем надеяться, что опыт автоматических межпланетных станций позволит избежать совершения грубых и неприятных ошибок во время колонизации Марса людьми, если таковая состоится.

На заре космонавтики первыми живыми существами, с которыми возникли проблемы и ошибки, были крысы. Для только что созданного завода по производству баллистических ракет нужно было найти склад. Недалеко от реки было хранилище зерна. Его решили перепрофилировать. В первую же весну, когда поднялась вода, на склад повадились крысы, которые шли к «намоленному» месту. Однако из еды грызуны нашли только изоляцию проводов внутри ракет. Местных кошек, которые помогали в борьбе с крысиным нашествием, передислоцировали вместе с зерном. Практически вся партия обгрызенных ракет оказалась непригодной. После этого организаторы производств старались не строить склады рядом с рекой и на всякий случай неподалеку держали кошек. Инженеры же поработали над материалом изоляции, чтобы он не был очень вкусным для грызунов.

Еще одна проблема с крысами произошла в космосе на борту американского шаттла «Дискавери». В специальные небольшие герметичные клетки для подопытных доставлялось все необходимое. Однако в какой-то момент забилась и сломалась система водоподачи. Астронавт Уильям Торнтон открыл клетку, чтобы починить устройство, и это было ошибкой. Специальные питательные палочки и экскременты начали разлетаться по всему шаттлу. Это стало настоящей проблемой, и не только потому, что появился отвратительный запах. Маленькие гранулы отходов жизнедеятельности могли залететь в приборы и вызвать короткое замыкание. Весь экипаж бросил текущие задания и стал убирать экскременты вручную.

Крысы доставляли неудобства еще из-за того, что они переносят заболевания. Главные ракетные испытательные площадки в СССР располагались в южных степях с обилием ядовитых змей, каракуртов, скорпионов, фаланг, тушканчиков, сусликов и множества комаров. Например, в регионе знаменитого космодрома Байконур довольно сложная эпидемиологическая ситуация по холере, чуме и особенно по гепатиту. Однажды, когда как раз разразилась чума, рядом с космодром обнаружили мертвого верблюда. Хотя территория является закрытой и пройти незамеченным внутрь животное не могло, это обстоятельство не на шутку встревожило сотрудников, которые в спешном порядке пошли вакцинироваться. В итоге ни одного случая заболевания выявлено не было, но почти все на полигоне отлеживались два дня с высокой температурой после прививки. Правда, такая паника не беспочвенна. При строительстве космодрома и в первые годы его работы государственные задачи ставились выше, чем бытовые. Строители жили в тесных бытовках без каких-либо удобств, а про системы обеззараживания и фильтрации говорить смысла нет. Отсутствие чистой воды и туалетов было нормой. Из-за плохих санитарных условий гепатитом и дизентерией иногда болели целыми полками и бригадами.