– Я не ангел и в футбол играть умею, – спокойно возразил Шмель.

– А давай сыграем! – воскликнул Хнак, второй сосед, такой же тощий, как Стяк, только на полголовы ниже.

– Роуз будет нашим вратарём! – сказал Стяк.

Все девчонки, кроме меня, отошли в сторону. Мальчишки разделились на две команды, Шмель оказался в команде противников, и игра началась.

Я не очень разбиралась в тонкостях этой игры, но мяч, по мнению мальчишек, ловила не хуже них.

Модница, пренебрежительно оттопырив нижнюю губу, о чём-то шепталась с другими девчонками.

«Наверное, опять что-то про меня,» – подумала я.

Но тут стало не до них. Шмель ударил по мячу. Я в этот момент смотрела на шепчущихся девчонок и не видела опасной для моих ворот ситуации. Хнак – наш защитник – кинулся на мяч и вместе с ним влетел в ворота! Ободрав коленки, он со слезами убежал домой. Стяк занял его место. Игра заметно оживилась.

Хорошо, что по нашей улице очень редко ездили машины и не мешали играть.

Мальчишки бегали по дороге, обманными движениями перехватывая мяч, поднимая пыль столбом, забыв о жаре! Один из нашей команды уже собирался пробить по воротам противника, но Шмель перехватил мяч и снова оказался у наших ворот. Я вспомнила, как досталось Хнаку, и невольно зажмурилась.

Что-то слегка коснулось сандалии.

Приоткрыв один глаз, я увидела мяч.

Мяч лежал у моих ног!

Наши принялись дразниться.

– Ваша команда боится девчонке гол забить! Слабаки!

Команда Шмеля разразилась проклятиями.

Тут подскочила Модница.

– А можно, можно я у вас вратарём буду?!

И вот Модница вратарь вражеских ворот и, едва мяч перехватывают наши, начинает истошно вопить, будто её режут.

– Ой, Шмель! Они сейчас в меня мяч кинут! А-а-а!

Моднице тоже шесть лет, как и мне, но она уже красит ногти и губы и ходит, как взрослая, в туфлях на каблуках. А платья меняет несколько раз на дню. Её родители небогатые, но хотят, чтобы их единственная дочь была самой счастливой, поэтому выполняют все прихоти своей рыжей принцессы. Модница на днях хвалилась, что родители иногда даже разрешают ей смотреть взрослые фильмы. Наверное, оттуда она узнаёт нехорошие слова, которыми потом ругается.

– Мальчики! Мальчики! – кричит Модница. – Смотрите, мяч опять у этих неудачников! Они неудачники! Ха! Ха! Эй, Роуз, ты неудачница! Неудачница! Неудачница! – снова и снова с удовольствием повторяет Модница.

– Ну я сейчас тебе покажу! – кричу я.

Отобрав у Стяка мяч, я со всех ног побежала к воротам Модницы, та сразу переменилась в лице.

– А-а-а! Помогите! Мама! Папа! Бабка! А-а-а! Караул! Убивают!

Закинув мяч в ворота, я стала радоваться голу, а Модница толкнула меня и обозвала плохим словом! Я тут же хотела кинуться на неё, но кто-то меня схватил.

– Роуз, не надо драться!

– О, Шмель! Защити меня от этой сумасшедшей! Она хулиганка и всё время меня бьёт! – закричала Модница.

– Ах, ты за неё! – воскликнула я и, вырвавшись, ударила Шмеля по лицу и снова повернулась к Моднице, но Шмель встал между нами.

– Не надо, Роуз, тебя накажут!

– Ну и что! – топнула я ногой.

Модница корчила мне рожи, не переставая кричать:

– Её надо в сумасшедший дом сдать! Она бешеная! У неё дурацкие платья! Её бабка – идиотка!

Услышав эти слова, Шмель обернулся, а я кинулась на Модницу, и мы покатились по пыльной дороге.

Спустя некоторое время я была заперта в комнате, а на кухне Шмель доказывал моим родителям и родителям Модницы мою невиновность.

И доказал!

Первый раз после драки я не была наказана! Первый раз наказали того, кто действительно был виноват! И не важно, что родители Модницы не поставят свою дочь коленями на горох, главное – мама теперь не будет считать меня хулиганкой!

Родители вышли на улицу провожать родителей Модницы. Шмель открыл дверь моей комнаты, а я крепко его обняла и поцеловала в щёчку, но тут же, покраснев, отскочила и закрыла лицо руками.

Глава 4

Незаметно пролетело время.

Я стояла перед зеркалом и размышляла, как всегда, вслух.

– Вот мне скоро пятнадцать лет. Я уже взрослая, а мама не хочет купить мне туфли на каблуках, говорит, что девушка должна быть скромной. А все одноклассницы давно носят такие туфли, я уж не говорю о Моднице. Она одевается так, что даже мне за неё стыдно, хотя мы с ней не подруги, а даже наоборот.

Модница говорит, что скрывать свою красоту – это преступление против самой себя. Быть скромной – значит быть неудачницей! В этой ситуации я согласна с моей бабушкой в том, что всё должно быть в меру. Или как однажды Шмель сказал Моднице: «Когда одеваешься утром – не забывай надеть голову!»