Кстати, солнце уже давно клонится к закату, а его ещё нет. Может, опять за что-нибудь наказали? Хотя это больше для них наказание. В прошлый раз, как рассказывала бабушка, за то, что Шмель якобы не умеет вести себя тихо, его отправили в специальную комнату на три дня. А директор приюта сказал: «Шмель, когда ты пойдёшь в армию и если, не дай бог, начнётся война, тебе не поручат ходить в разведку и брать в плен языка, а виноват в этом буду я… Ведь это я не смог тебя научить быть дисциплинированным и терпеливым». Зря он это сказал! Уже через три часа все учителя, включая и его самого, лежали связанными и с кляпами во рту. И пришлось директору отменить наказание!

– Ну что же его так долго нет? – я выглянула в окно.

На дороге стояла Модница в туфлях на высоченной шпильке, в очень короткой юбке, в яркой блузке с глубочайшим декольте и накрашенная, как пожарная машина! Она что-то оживлённо говорила Шмелю, незаметно подходя к нему всё ближе.

Я выбежала на улицу.

– Шмель! Иди скорее сюда! Тебя бабушка зовёт! – закричала я.

Модница взмахнула руками, собираясь схватить моего друга, но поймала воздух.

– Шмель! Куда ты?! Я ещё не всё договорила! – заканючила она.

– Извини, меня зовут, – ответил он.

Едва Шмель прошёл в дом, я изобразила Моднице, как она пыталась его удержать, та скривилась и показала кулак.

– А где бабушка? – спросил Шмель, уже выходя из дома.

– Извини! – начала я с неожиданным для самой себя сарказмом. – Я отвлекла тебя от интересного разговора! Бабушка где-то у соседей. Она велела передать, чтобы, как только ты придёшь, непременно растолковал мне, что такое электричество и электромагнитные волны, а то скоро осень, а я к учебникам даже не подходила! Да, и ещё раз извини!

– Если тебе нужна помощь, смени тон.

– И вовсе мне не нужна помощь! – продолжила я сердито. – Моим делом было передать тебе слова бабушки! Теперь можешь идти! Модница тебя заждалась!

Шмель подошёл ближе и проницательно взглянул в глаза.

– Ты меня ревнуешь?!

– Что-о-о?! Я ревную?! – воскликнула я, распаляясь.

На самом деле я, конечно, сердилась не по-настоящему. Мы иногда нарочно говорили друг другу что-нибудь такое, чтобы подурачиться…

А может, он догадывался о моих истинных чувствах к нему…

Но нет, ведь все говорят, что мужчины недогадливые. А о своих «истинных чувствах» я и сама ещё всерьёз не думала. Мне итак было хорошо.

Но вот ревновала я его, кажется, по-настоящему! Но как друга… А он имел ввиду другое, и за это его надо было непременно догнать и отлупить! Но по-дружески…

– Да как ты мог такое подумать?! Как ты посмел мне такое сказать?!

– Точно! Ревнуешь!

– Ну сейчас я тебе покажу, как «ревную»!! Стой! Ну сейчас я тебя догоню!!

– Догоняй, а заодно запоминай: электромагнитные волны…

Шмель забежал в дом. Я кинулась за ним.

Блаженно развалившаяся на диване кошка шмыгнула в своё привычное убежище, под шкаф, и недовольно оттуда таращилась, очевидно, негодуя: «И когда только они повзрослеют?!»

Опрокидывая стулья, мы носились вокруг стола.

– …Электромагнитные колебания, распространяющиеся в пространстве с конечной скоростью…

– Сейчас я тебе покажу!

– …Определяемой свойствами среды… Роуз, не кидайся учебниками и стул поставь!.. Скорость распространения электромагнитных волн…

Шмель, увидев, что я схватила утюг, забежал в мою комнату и закрыл дверь.

– Открой немедленно!

Открыв, Шмель накинул на меня покрывало, но упал, споткнувшись о шнур утюга. Я тут же накинула на него это же покрывало и села сверху.

– Попался! Ой!

Мой поверженный враг поднялся на четвереньки, и, чтобы не свалиться, я схватилась за него свободной рукой, в другой держала утюг.

В этот момент в зал вошла бабушка.

– Что здесь творится?

– Ой!.. Физику учим!.. – Поставив на стол утюг, я схватила с пола учебник.

Бабушка, руки в боки, строго взглянула на нас.

Через несколько минут Шмель на воротах мелом изображал электромагнитные волны, писал формулы и объяснял, что к чему. Но я ничего не понимала, а всё потому, что у одной из моих одноклассниц родители психологи. И вчера, когда эта одноклассница и ещё несколько девчонок собрались у нас на лавочке, разговор зашёл о парнях, и она наставительно сказала: «Чтобы человека узнать полностью, надо узнать, каков он в гневе!»

«А Шмель на меня ещё ни разу по-настоящему не сердился…» – подумала я и решила во что бы то ни стало его рассердить! Поэтому с таким нетерпением его ждала.