— А для начала, давай посчитаем наш бюджет, — предложил я. — И будем ювелирнейше честны. Прямо до копеечки. Дашков может деньгами швыряться, не считая, но мы это сделаем вместо него, поняла?

— Да, — кивнула Ирина.

— Так что каждый шаг, каждую спичку, каждый оплаченный чих заносим в отчетную ведомость, — сказал я. — И при встречах с Дашковым ты будешь эту самую ведомость предъявлять. Мол, вот, Константин Геннадьевич, на производство рекламного ролика вы нам выделили полторы тысячи баксов, обменный курс в банке такого-то числа составил столько-то рублей за доллар, вот справка об обмене. На такую сумму был закуплен реквизит. Вот чек. Поняла?

— Да, — Ирина снова кивнула.

Насколько я знал, Дашков вроде бы в бандитских разборках особо не испачкался. Но во-первых, я так себе специалист по бандитским разборкам девяностых, а во-вторых — сам Дашков может и не был, не замечен, не состоял, но за ним вполне может стоять какая-нибудь крыша. Так что с этими котлетами денег лучше быть предельно аккуратными. Ну, это помимо того, что заказ нужно выполнить идеально и в срок, конечно.

— Все отлично будет, — я подмигнул Ирине. — Мы же отличная команда, давай, ловим тренд и снимаем сливки!

— Что ловим? — переспросила Ирина.

— Волну ловим, — махнул рукой я. — Как серферы на Гавайях.

Я встал с кресла и изобразил руками, что балансирую.

— Доставай деньги, давай считать, — сказал я. — Оценим бюджет, прикинем гонорары, составим список нужного, раскидаем локации пристрельно.

— Да, точно, — Ирина шумно выдохнула. — Давай!

Разговор с Джамилей прошел предсказуемо. На новость о том, что я увольняюсь, она схватилась за голову, заахала, что, мол, бросаю их, несчастных, на произвол судьбы, где же она теперь такого замечательного работника найдет, вот это вот все. Предложила условия получше, мол, к зарплате еще процентик от проданного добавим, может быть? Но в целом, расстались без драм. Я честно пообещал отработать еще недельку, чтобы нового продавца нашли. На том и порешили, в общем. После работы и перед репетицией я заглянул в цех к матери, чтобы ей сообщить о бесславном завершении моей карьеры рыночного торговца. Мама утащила меня в столовую обедать и долго пытала, чем это таким я занялся, что мне больше не требуется зарплата. Я на пальцах объяснил. Она с вполне серьезным видом выслушала. А рекламными роликами так даже и заинтересовалась. Логично, у нее так-то вполне налаженное производство, даже какой-никакой собственный бренд.

— Надо же, какими интересными делами ты занимаешься, оказывается, — мама одобрительно покачала головой. — А я-то думала, что ваши музыкальные фокусы — это просто хобби такое. Молодцы!

— Стараемся, мама, — я чмокнул мать в щеку и встал. — Ладно, помчался я к своим. Про рекламный ролик для одежды подумай. Ну или можно показ моделей устроить, у меня же теперь есть целый, можно сказать, ночной клуб.

— Бывшее овощехранилище, надо же, — усмехнулся мама. — Господи, как мир-то меняется, не уследишь!

— В исторические времена живем, — усмехнулся я. — Все, я побежал!

Кажется, эта заводская столовка все еще держится только за счет того, что мама тут развернула свое производство. На остальной территории завода становилось все пустее. Тут и в самом начале, когда я в первый раз тут оказался, жизнь не кипела, а с началом девяносто второго появилось стойкое ощущение вымирания. Казалось, что даже здания прямо на глазах ветшают…

«Что-то умирает, что-то рождается…» — философски подумал я, сбегая по лестнице в подвал.

«Ангелочки» играли. Что-то забойное и громкое, даже стены тряслись. Пожалуй, с басухой и «поливоксом» даже тупые «сатанинские» песни, с которых меня воротило с самого начала, зазвучали вполне пристойно. Во всяком случае, это уже не звучало как детсадовский утренник в стиле «хэви-метал»…

— Привет, братва, — махнул всем рукой я, когда замолкла протяжная соляга, которой зафиналил песню Кирилл.

— А мы тут новую аранжировку пробуем, скажи, звучит, а?! — проорал Бельфегор. Понятно, почему проорал. От такой громкости и оглохнуть недолго.

— Вы, главное, завод не обрушьте своими децибелами, — хохотнул я. — А то здание старенькое, не выдержит. Кто нас потом из-под завалов вытаскивать будет?

— Слушай, я тут думал насчет денег на билеты до фестиваля… — проговорил Астарот и подошел ко мне. — У матери есть знакомый, он как-то предлагал подработку на погрузке-разгрузке. Если постараемся, то может быть…

— Ага, там у него таких желающих — миллион, — пробурчал Бегемот, выбираясь из-за барабанной установки. — Я слышал, что там целая мафия, и всяким наглым новичками, решившим примазаться к такой жирной подработке, морды с порога бьют.

— Так если знакомый устроит, то с чего бы нас кто-то бить будет? — насупился Астарот.

— Он же нас не на пустое место примет, — ухмыльнулся Бегемот. — Кого-то выгонит, кто там все время работает, а нас возьмет. Думаешь, эти «кто-то» такому повороту событий обрадуются? Подкараулят у выхода и вломят по первое число.

— Ты сам-то что-то предложил вообще? — огрызнулся Астарот.

— Блин, пожрать бы чего… — вздохнул Бегемот. — Вов, у тебя ничего нет случайно?

— Ах да, — усмехнулся я. — Из столовой шел, зачем-то захватил пирожков, подумал, вдруг пригодятся.