— Ничего. Я упала с кровати.

И осталась лежать, надеясь, что он уйдет.

— Что с домом случилось? — уточнил Марк, и я поняла, что до меня ему дела нет.

От подобной мысли всё внутри скрутило судорогой, и захотелось проораться где-нибудь на краю пропасти. А ещё лучше — спрыгнуть.

— Что-то не так? — пробормотала я. — Тебе не нравится? Я не трогала книги, как ты и просил, только протерла их.

— Ну… Чисто. Спасибо, — сказал он. — Могла бы и не стараться.

Мне захотелось шандарахнуть его лампой.

— Где ты был?

— По делам ездил в горные деревни. Привет тебе от Дэра, встретились с ним на дороге.

— Благодарю, — проворчала я, пытаясь как можно грациозней сесть. Пришлось быстренько лечь на место — выстрелило так, что достало до ушей. — Прости. Я ещё посплю.

Он кивнул.

— Ладно. Я просто… Это… Хм. Буду у себя.

Когда Марк ушел, я расплакалась. Он, видящий все, не замечал очевидного. Мне понадобилось несколько минут только чтобы встать на четвереньки. Потом я кое-как поднялась во весь рост и, постанывая, пошла к лестнице. Если Марк ушел в комнату спать — он до утра не покажется.

Мне не повезло. Спускаясь по последнему пролету, я неудачно поставила ногу и полетела вниз, чтобы с криком приземлиться прямо на больные колени. С бьющимся сердцем я ждала, что Марк придет и отругает меня. Уж он найдет за что! Скажет, что я ко всему прочему неуклюжая, хотя я таковой никогда не была. Просто устала и мерзко спала, к тому же спина болела теперь постоянно.

Я свернулась клубочком и снова заплакала. Не придет. Ему всё равно, даже если бы свернула себе шею, он бы обнаружил мой искореженный труп только утром…

Шаги, топот, голос:

— Габриэль!!! Боже, что с тобой?!

Я ушам своим не поверила.

— Упала. Ай! Нет-нет, не поднимай меня! Не надо. Я сама.

— Куда уж там сама!

— Ой! Больно. Пожалуйста, не надо. Мне спину больно.

Мак замер.

— А это что?!

Юбка задралась и открыла красные колени.

— Стерла слегка…

— А на руках… мозоли? Габриэль! Ты что, одна здесь убиралась?!

Более глупого вопроса нельзя было придумать.

— А с кем мне это делать? — тихо спросила я. — Воинов отвлекать? Ты меня им даже не представил.

Кажется, он скрипнул зубами и принялся отковыривать меня от пола.

— Марк, — всхлипнула я. — М-м-м… Больно мне.

— Ударилась? — тихо спросил он.

— Нет. Поясницу продуло. Мне разгибаться тяжело.

Он медленно потянул меня наверх, потом взял под мышки и поставил, но я тотчас согнулась.

— Котенок…

Я вздрогнула и подняла глаза.

— Я не специально… Ты уехал, и сразу стало холодно. Ты этого не знаешь, но без тебя дом леденеет. Сквозняков полным-полно гуляет, светлячки едва горят. И мне плохо. Особняк добрый и красивый, но без тебя он молчалив и замкнут. И мне ужастики снятся… Та женщина, похожая на Агну внешне… те мужчины, которые… которых… Только Куролесь порой заглядывает, да и то, он предпочитает по ночам по улице шастать.

Я сжалась и пошла прочь, но не ступила и двух шагов. Марк поймал меня за плечи и осторожно сжал пальцы.

— Прости, Габриэль. Я такой осел! Давай я отнесу тебя в комнату и погляжу, чем смогу помочь.

— Не надо нести, — шепотом сказала я. — Дойду сама.

— Нет! — отрезал он. — Хватит с тебя нагрузок.

Он осторожно просунул руки, подхватил меня, и я поняла, что в такой позе — калачиком у него на руках — терпеть боль легче всего.

— Так не больно? — встревожено спросил Марк.

— Нет. Так хорошо. Почти не болит.

И я прижалась к нему, вдыхая теплый летний запах. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, и я вжалась носом в голую кожу на груди. Безликие дни и грустные ночи, но теперь любимый снова рядом. Надолго или всего на несколько минут — не важно. Я могу насытиться и терпеть до следующего раза.

Марк принес меня в комнату, как и обещал. Но не в мою, а в свою.

— Хватит уже, — проворчал он. — Будешь теперь жить здесь. Отныне это наша спальня.

— Я… Мы…

— Не спорь, пожалуйста. Завтра познакомлю тебя с ребятами.

Он осторожно положил меня на кровать и склонился, осматривая колени. Я боролась с желанием поправить подол, но ведь Марк был моим супругом… хотя бы на словах.

— Давай я смажу. Сразу станет легче.

Я протянула руку одернуть платье, и снова просчиталась — Марк увидел мозоли.

— Габриэль… ну зачем ты так?

— Ты хотел хорошую хозяйку — я ей стала.

И отвернулась, надеясь, что он не прочтет по моим глазам, что я стала бы для него кем угодно. Гордость была давно потеряна.