— Ближе, маленькая, чуть ближе, — пробормотала сущность. — Мне нужно твое теплое преданное сердечко!

На этих словах я, тугодумная, наконец-то очнулась и со всех ног бросилась прочь, чтобы долго приходить в себя возле серебряной березовой рощи. Что это было? Действительно некая злая часть Агны? Но почему она до сих пор жила на земле Солнечных? Почему Атра не победила её, хотя могла справиться с любым проявлением тьмы?

Была уже глубокая ночь, когда я с полным лукошком уставших грибов, всё ещё дрожащая и потрясенная увиденным, вернулась домой. Хорошо, что снова пошел дождь, с ним было спокойнее шагать.

Марк встречал меня на полянке — мокрый, с нахмуренных бровей стекают прозрачные капли.

— Где ты была? — суровое лицо, сердитое, но не злое. Он ещё ни разу на меня не разозлился.

— За грибами ходила. — И показала в лукошко, полное лисичек.

— Ты не предупредила.

— Неправда! Ты мне разрешил! — возмутилась я.

— Тебя три часа не было! — слегка повысил голос Марк, потом откашлялся. — Я волновался.

— Странно, — пожала плечами я, надеясь прошмыгнуть сразу на кухню, но он схватил меня за руку.

— Габриэль, я твой муж.

— Да что ты говоришь! — рассмеялась я. — Удивительное заявление! Ну-ка, давай обсудим это. На мне всего одна печать, но её крепости не хватит для уз любви. Те два поцелуя не считаются — я почти ничего не помню. Прикосновения тоже — они не такие, какие бывают у любовников. Я уж молчу про близость… Она где-то за горами, и к нам не собирается. Знаю, я не противна тебе, но и не приятна настолько, чтобы хотя бы спать вместе… Что мне сделать, Марк? Как помочь тебе? Я который день пытаюсь заслужить хотя бы улыбку, но остаюсь ни с чем. Ну прости, что я не Агна! — вырвалось у меня отчаянное.

— Пожалуйста, давай не будем о ней.

— Нет, будем! Это важно. Прости меня, но я случайно набрела на рощу, о которой…

— Что?!

— Не специально! — повторила я. — И там, эта… тварь… Что это? Кто это, Марк? Ты не делишься со мной тайнами, но хотя бы скажи, как я могу помочь?

Солнечный почти зарычал, и я попятилась. А что, если он станет тем зверем, о котором упоминала Мэй? Как говорить со львом, если я и с человеком толком поговорить не могла?.. Звериная сущность супруга меня пугала.

— Не надо было ходить туда, Габ, — тяжело дыша, сказал он. — Я ведь просил.

— Я расстроилась, брела, сама не знаю куда… Глупо, знаю. Но это существо, оно злое и жуткое. Господи, почему оно живет на твоей земле?

— Тебе было недостаточно знать, что там опасно, — пробормотал Марк, глядя на меня пристально и гневно. — Мои слова — пустяк? Случайно или нет, но ты пришла к болотам, Габриэль. Ты могла умереть там!!! — рявкнул он, и мне показалось, что глаза на мгновение превратились в настоящие кошачьи, с узкими зрачками.

— Почему же ты не пошел меня искать?! — выкрикнула я.

Марк выдохнул и, повернувшись, ушел в сторону рощи. Отлично! Сейчас снова умотает из дома. Я прошла в кухню и долго чистила грибы, думая, что виноваты мы оба. Как он не понимал, что нужен мне целиком? Почему, говоря о том, что я ему небезразлична, проявлял такое безразличие? Я даже расплакалась от безысходности. Вот тебе и солнечная жизнь!..

Куролесь вертелся поблизости с мышью в зубах. Он часто приносил мне мертвых зверушек в качестве доказательства преданности.

— Ешь сам, милый, — улыбнулась я сквозь слезы. — Спасибо.

Последующие дни мы с Марком не разговаривали. Даже об отъезде супруга мне сообщил не он сам, а один из воинов, что постучался в дверь утром. Чтобы чем-то заесть горе, я принялась убираться в доме, но не так спокойно и неспешно, как прежде. С утра до вечера труд, никакого дневного отдыха или обеда. Поздний ужин, легкий завтрак — и снова уборка до потери сознания. К концу недели я выла от отчаяния, не зная, где пропадает Марк. Ужасные дни, и ещё более страшные ночи. Я каждый раз просыпалась в поту, убегая от неведомого врага по незнакомым чащам. Чаще всего меня преследовали те трое, иногда — существо из рощи. Порой они гоняли меня вчетвером, и я боялась идти спать, трудилась допоздна, пока не падала от усталости и не засыпала где придется. Спина превратилась в камень, на ладонях вспухли мозоли, колени были стерты от постоянного ползания. Зато все северное крыло выглядело обжитым, уютным и кристально чистым. Нашлось место для цветов, ковры снова стали яркими, а люди на картинах улыбались.

Но старание обернулось болью — меня продуло. В поясницу вставило так, что я толком не могла разогнуться — ходила крючком, охая и ахая, поднималась по лестнице. Болело так, что не приведи Цахтал! Уже под вечер стало ещё хуже — начали ныть ноги. Я хотела спать, даже готова была снова увидеть кошмары, но не могла лежать. Ходила по комнате туда-сюда, и от усталости шаталась как пьяная. Кое-как задремав на коврике возле кровати, глубокой ночью я обнаружила над собой удивленного Марка.

— Что случилось? — без приветствий спросил он.