Не надо было быть провидцем, чтобы понять - чудак торговал не эликсирами от кашля, а кое-чем покрепче и опаснее. Удивляло другое - он не прятал от «чужака» свои сбережения, и я не удержался от вопроса.

– Знаю, ты не предашь старика, Ван, - он смотрел с непонятной нежностью, странно улыбаясь, словно родному, и от этого на душе становилось тоскливо и холодно. В отличие от «благодетеля», я не был так уверен в собственной порядочности… В этот момент стало ясно, что у бедняги не всё в порядке с головой, ведь ещё совсем недавно Шань меня не узнавал, гадая, кого же подкинула ему затейница-судьба…

На восьмой день после того, как я очнулся в доме старика, он разбудил меня среди ночи, сунув в руки горшок с деньгами и свёрток, заставив спуститься в подпол…

Уже тогда тело начала колотить нервная дрожь, и я решил остаться рядом с ним. Но Шань сердито отбил эти слабые попытки к сопротивлению, сказав, что «помочь ему раненый Ван всё равно не сможет - ещё слишком слаб. Да и всё это - не более чем простая предосторожность»…

Пришлось сидеть в темноте на груде овощей, сжавшись в комок, ожидая, когда старик закроет дверь и, шаркая старыми соломенными тапками, выпустит «Вана» из подпола. Но раздавшиеся шаги были уверенными и тяжёлыми, а ругань и грохот переворачиваемой нехитрой мебели говорили о том, что с Шанем что-то случилось.

– Значит, очень скоро грабители доберутся и сюда… - как мог, закопал горшок с деньгами и свёрток среди овощей, снова приготовившись к смерти, ведь надежды остаться в живых не было. Но, порыскав, преступники ушли, и, немного выждав, я осторожно поднял крышку подпола. Сделать это было нелегко - как оказалось, ушлый старик взгромоздил на неё сверху корзину с бельём.

Обливаясь потом, с бешено бьющимся сердцем «пленник подземелья» кое-как выбрался на волю. Не удивительно, что мне было плохо - в первый раз после ранения пришлось прикладывать какие-то усилия. В комнате царил настоящий разгром, и, поскольку не было сил даже встать на ноги, я пробирался к двери на карачках, надеясь, что Шань ещё жив.

Старик лежал у порога с торчащим в боку ножом, одежда была залита кровью, и всё же его сердце билось хоть и медленно, но ровно. Трясущейся от страха рукой я распахнул халат Шаня и ахнул:

– Вот старый мошенник!

На нём был широкий пояс из толстой кожи, усиленный металлическими кольцами. Нож лишь слегка рассёк кожу, не сумев глубоко проникнуть в тело. От души похлопал предусмотрительного «везунчика» по щекам, и вскоре тот застонал, недовольно бормоча:

– Зря я тебя откармливал - ишь как лупишь раненого беднягу, похоже, кому-то действительно полегчало…

Силы на радостях и правда ко мне вернулись. Старик же, охая и держась за раненый бок, заковылял в комнату, где при виде устроенного грабителями беспорядка быстро пришёл в чувство, выразительно их обругав и смешно сотрясая воздух маленькими сухими кулачками. Но, похоже, мы оба рано радовались: через час у Шаня начался жар, и пока добряк-Ван под его руководством готовил лечебную настойку, сам несколько раз чуть не придушил, как оказалось, вредного и придирчивого «Учителя»…

К утру жар сменился страшной слабостью. Бледный Шань, взяв за руку, еле прошептал:

– Кажется, сегодня ты спас мне жизнь… но, Ван, можешь ещё кое-что сделать для старика? Сил не осталось, а надо срочно передать тот свёрток, что я отдал тебе вместе с деньгами, одному человеку. Не будь это настолько важно, поверь, не стал бы просить, ведь ты ещё сам не здоров, мой мальчик… Помоги, а после можешь забрать себе все деньги и отправляться, куда пожелаешь - всё равно откладывал их для тебя…

Поколебавшись, я пообещал выполнить поручение. Оказалось, идти надо было прямо сейчас, пока не рассвело. На улице после дождя стоял сильный туман, и у меня появилось сомнение - мало того, что ничего не помнил, в такой белой мгле было очень легко заблудиться.

Но Шань успокоил, сказав, что надо всего лишь обогнуть дом, а дальше улица сама выведет к пристани. Он велел достать из сундука плащ с капюшоном, а под него надеть странного вида светлую монашескую рясу:

– Не удивляйся, Ван - это одежда для тайных встреч. Человек сам подойдет к тебе около шхуны «Святой Лурк», надо просто отдать ему свёрток и вернуться домой. Вот и всё, ты обязательно справишься…

На словах это казалось не так уж и сложно, и всё же вызвало подозрения. Я осмотрел комнату и, выбрав на кухонном столе большой нож, засунул его за пояс. Старик поморщился:

– Это лишнее, ты напрасно беспокоишься…

Усмехнулся в ответ:

– Считаешь, в городе, где меня уже один раз чуть не прикончили, да и тебя, кстати, тоже - безопасно, тем более ночью?

И тот скис, покачав головой:

– Ты в праве не верить…

Хлопнул его по плечу:

– Дело не в тебе, Шань, я никому не доверяю…

Подумав, добавил другой нож - маленький с узким лезвием, заодно прихватив ещё несколько, включая тесак. Рука вдруг ловко подбросила их вверх, где, перевернувшись несколько раз, они по очереди приземлились рукоятками точно в мою ладонь: